Но даже тогда внутренний голос отбивает: Скажи ей. Скажи, что хэтчбеки Хонды при включении радио загораются. Или же сходи на Орчард-Лейн, засунь в бензобак тряпку и пусть машина летит к Тимбукту. Или же можно взять судьбу в свои руки — хватай со стойки нож и посмотри, что у этой глупой женщины в голове. Если ты убьешь её первой, то не считается, ведь так?
Но Мириам лишь улыбается, пожимает плечами и протискивается мимо.
Официантка одновременно удивленно и радостно смотрит, как она уходит.
Мириам садится и Эшли допивает свой кофе.
— Ну и что с ней случится?
— Автомобильная авария. В неё врезался грузовик. — Мириам вскидывает бровь. — Что, хочешь доказательств? Подожди, нам надо только взять мою машину времени, у меня там Делориан припаркован. Мы вернемся в будущее и посмотрим, правду ли я говорю.
— Хорошо, хорошо, скажем, я тебе верю.
— Как же мне повезло.
— У меня есть для тебя предложение.
— Нет, я за тебя не выйду. И ребенок не твой. Он мулат, а ты не похож на эскимоса.
— Я хочу, чтобы мы работали вместе.
— Работали. — Мириам произносит слово, будто смотрит на собачью какашку. — Правда? Мы? Работать вместе?
— Как волейбольная команда. Ты их выбираешь, я вколачиваю гвозди. Будем говорить на чистоту, мисс Блэк, тебе нужна моя помощь, эдакого плохиша.
— Мне от тебя ни рыбы, ни мяса не надо.
— Старый ублюдок. Бенсон. Который с пилюлями. У него ведь был сейф, так?
— И?
— И люди хранят в сейфах разные вещи. Важные вещи. Деньги. Оружие. Драгоценности. Золотые дублоны, что угодно. Я могу вскрыть сейф.
— А кто не может-то? Ведь этому учат во всех колледжах? А ты мне говоришь, что можешь вскрыть сейф.
— Будь уверена.
— Мне не нужно то, что находится в сейфе. Я тебе уже говорила, я не жадная. — Мириам лезет в сумку, находит деньги и кладет их поверх счета. — Вот. Я плачу. Здесь наши пути расходятся. Спасибо за веселую ночь. Всё это… ну, секс с цирковой обезьянкой. Всё остальное дерьмо. Мы прекрасно провели время. Но я здесь закончила. А у тебя прекрасная жизнь.
Она встает.
Эшли берет её за запястье. Сжимает руку. Не больно. Пока.
— Ты пойдешь туда, куда я тебе скажу, — говорит он, одарив Мириам победоносной улыбкой. Она может сказать наверняка, что ему это нравится. — Я позвоню копам. Я продам тебя с потрохами. Более того, у меня для тебя есть ещё один сюрпризик.
Мириам подумывает о том, чтобы разбить ему нос. Однако это привлечет внимание.
— Я немного покопался в твоем прошлом. Не то, чтобы у такой девушки как ты, прослеживается длинный след, но он привел меня к твоей матери. Она жива и здорова. Может быть, тебе это известно, а может быть, и нет. Это нормально. У меня тоже есть мать и я знаю, каково это. Любовь и разочарование, эти бесконечные партнеры по танцу. Ты уйдешь от меня, и я отправлюсь к ней. И расскажу ей обо всем. Может, она мне поверит, может, нет. Но, мне кажется, это станет для неё сенсационной новостью. Думаю, она огорчится, когда узнает, что ты трахаешься с неотесанной деревенщиной и всяким сбродом, крадешь у мертвых и ведешь бродячий образ жизни. Ты этого хочешь?
Мириам сильно сжимает зубы и ей приходит мысль, что они могут начать крошиться.
— Так мы вместе? — интересуется Эшли.
— Ты расскажешь мне, что находится в том металлическом чемодане под кроватью?
— Неа, — ухмыляется он.
— Ненавижу тебя, — таков её ответ.
— Ты меня любишь, потому что мы одинаковые. — Эшли встает и тянется к Мириам, чтобы поцеловать. Девушка поворачивает голову и губы Эшли упираются ей в щеку.
Эшли выпускает её запястье и идет оплатить счет.
У Мириам такое чувство, что на неё обрушилась волна. Она закрывает глаза и думает, может, так оно и должно быть. Это её участь, в конце концов. Судьба. Подводное течение однажды затянет её на глубину. Оно утянет Мириам в море. Она навсегда затеряется среди водорослей и рыбьих костей.
С дневником будет покончено, как и со всем остальным.
Что есть, то есть.
Часть вторая
Глава тринадцатая
Харриет и Фрэнки
Творец колокола, штат Пенсильвания [12].
Черный Олдсмобиль Cutlass Ciera с номерами Флориды скользит по аллеям и переулкам, петляет по паутине улиц, попадая в выбоины. Город напоминает лунный пейзаж: серый, пыльный, весь в кратерах. Машина с грохотом проезжает дом за домом с их наполовину закрытыми окнами и распахнутыми дверями. Многие кажутся пустыми. Остальные заняты умирающими… или живыми мертвецами.
Машина приближается к гравийной подъездной дорожке. Рядом стоит деревянный почтовый ящик, лишь смутно напоминающий по форме утку. Краска уже облупилась. Флажок безвольно болтается, поскрипывая на ветру. Утка стоит чуть криво, но когда-нибудь и она упадет на землю. Замертво.
Четыре чёрные цифры — железные, покрытые ржавчиной, — указывают, что номер: 513.
Двери машины открываются.
— Это здесь? — спрашивает Фрэнки у своей напарницы Харриет.
— Здесь, — ровным голосом отвечает она.
Оба выходят из автомобиля.
Эти две фигуры совершенно разные.
Фрэнки высокий, как стакан воды, у него лицо Друпи и нос орла. Харриет же метр с кепкой, она похожа на Чарли Брауна [13] — пухлая, кругленькая с маленькими и глубоко посаженными глазками.
Фрэнки Галло до мозга костей сицилиец. Его кожа похожа на приторную, запеченную корицу. У Харриет Адамс же она белая, как не видавшая солнечных лучей задница, как выбеленная океаном кость.
У Фрэнки огромные руки, костяшки похожи на луковицы; ручки Харриет похожи на рукавички, пальчики-червячки переходят в полные ладони. Его брови — две мертвые гусеницы; у неё — каштановые черточки, подрисованные карандашом, и такие острые, что можно уколоться взглядом.
Однако, несмотря на различия, этих двоих окружает аура угрозы. Они принадлежат друг другу. Он в темном костюме, она в водолазке винного цвета.
— Иисусе, твою мать, как же я устал, — говорит Фрэнки.
Харриет молчит. Она стоит и смотрит, будто манекен.
— Который час? — спрашивает он.
— 8:30, - отвечает она, не глядя на часы.
— Рано. Мы еще не завтракали. Не хочешь сходить поесть?
Она опять молчит. Фрэнки просто кивает. Он знает, что такое порядок. Сначала дело, потом удовольствие. А с ней речь всегда идет о деле. Ему это нравится, хоть он никогда ей об этом не скажет.
Дом напротив них превратился в дерьмо. Синий викторианский стиль с разбитыми окнами. За последние двадцать-тридцать лет плющ своими неспешными пальцами разорвал его на части.
Холодный ветер взметает с крыльца листья и бренчит китайским колокольчиком. Два серых кота, переполошившиеся от шума, спрыгивают со ступеней и убегают за угол дома. Фрэнки в ответ издает свой собственный шум.
— Эм. Она кошатница? — спрашивает он.
— Понятия не имею. А это важно?
— Важно. — Фрэнки осматривает дом и замечает то, чего бы видеть не хотел: из окна второго этажа на него смотрит рыжий с полосками кот; из-под висящего над крыльцом желоба выглядывает похожая на обезьянью мордочка черепахового окраса; три белых котенка высунулись из-за куста роз, который давно уже не стригли.
Фрэнки вздыхает, потирает виски.
— Ага. Она кошатница.
— Тогда будем надеяться, что она жива, — говорит Харриет и направляется к крыльцу. Фрэнки останавливает её, схватив за плечо; он один из, может быть, двух человек в этом мире, кому позволено это сделать и не умереть.
— Подожди. Что это значит?
— Я никогда не рассказывала тебе про Кошатницу с Брукард-стрит?
Его глаза широко распахиваются.