— Чего стоишь? Помоги…
Вдвоем они быстро раздели немца почти догола. От того разило потом. Чужой едкий запах шибал в нос. И этот мундир придется надеть?
— Давай быстрее, — сказал Сеня-Сенечка.
Им снова пригодилась проволока. Связав немца по рукам и ногам, они отнесли его к изгороди и, раскачав, перебросили через нее. Затем раздели второго немца, лежавшего в кювете, связали и тоже перебросили через изгородь.
— Теперь они не скоро очухаются, — сказал Нечаев.
— Там видно будет, — ответил Сеня-Сенечка.
Ему самому чужой мундир пришелся впору. Только сапоги были великоваты. Затянув ремень с белой бляхой потуже, он повесил себе на шею трофейный «шмайсер».
Нечаев не удержался и фыркнул:
— Шпрехен зи дойч?
— Яволь! — лихо козырнул Сеня-Сенечка. — Что, хорош?
— Вылитый ганс.
— А ты, думаешь, лучше? — Шкляр стал серьезным. — Слушай, а вдруг они очухаются? Давай заткнем им глотки. На всякий случай.
— Можно, — сказал Нечаев.
Сунув руку в карман, он нащупал носовой платок и пачку сигарет, которым обрадовался так, словно это были самые лучшие сигареты в мире. И зажигалка имеется. Красота! Вполне приличная сумма. И это не считая тех двух монеток, которые зашиты у него в трусах.
Но Шкляр покачал головой. С тревогой глянув на слегка посветлевшее небо, он сказал:
— Потом покурим. Заводи.
Небо над морем медленно зеленело, обнажив пустынный горизонт, и Нечаев с тоской подумал о том, что где-то там, далеко-далеко, лежит под солнцем его родная земля, тогда как над ним, над горной дорогой и высоким берегом, поросшим пихтами и сосняком, все еще висит ночь.
Выжимая из мотоцикла километр за километром, Нечаев пристально смотрел на дорогу, в то время как Шкляр, сидевший в коляске, держал автомат наготове и ощупывал взглядом каждую изгородь, каждое дерево и каждый куст, которые неслись им навстречу. Опасность была всюду. Она, казалось, была разлита в холодном воздухе.
Дорога, петляя, вела в город. Мотоцикл проскочил через деревянный мостик над мелкой речушкой, промчал мимо какой-то стены. За ним клубилась пыль.
Было заманчиво домчать до самого города. А вдруг проскочат? Но они понимали, что немцы патрулируют все участки дороги. Как бы не нарваться на других мотоциклистов. Те сразу поймут, с кем имеют дело. И тогда… Нет, от мотоцикла придется избавиться.
Сильная рука Шкляра сдавила Нечаеву плечо, и он резко затормозил. Потом выключил мотор, прислушался. Так и есть, Сеня-Сенечка не ошибся. Мотоцикл. И близко. Нечаев схватил автомат. Пусть только сунутся!
Однако шум мотора стал тише. Мотоцикл отдалялся. Вздохнув с облегчением, Нечаев вытер рукавом взмокший лоб. Они со Шкляром везучие. Еще сотня-другая метров — и… Он представил себе эту встречу. Только чем бы она кончилась?
В лодке сидел какой-то человек в мягкой фетровой шляпе. Генчо что-то крикнул ему, и человек подвел лодку к берегу.
Вдали, высветленная луной, высилась в море скала, похожая на скошенный парус.
Когда Генчо сел за руль, человек в шляпе приналег на весла. Они то взлетали, то падали, и с них бесшумно стекали в воду лунные капли.
За кормой лодки потянулся длинный светлый след. Теперь только он соединял лодку с отдалявшимся берегом, на котором горели редкие огни.
Было ветрено и тревожно. Когда лодка приблизилась к скале и косая тень накрыла ее, Нечаев и Шкляр стали раздеваться.
Генчо следил за ними молча.
Но тут откуда-то справа донесся торопливый перестук мотора. Сторожевой катер! От мысли, что с катера их могут заметить, Нечаеву стало зябко. И как только луч прожектора лег на воду, Нечаев инстинктивно пригнулся.
Было около полуночи.
— Прыгай!..
Это был голос Сени-Сенечки. Раздался плеск. Раздумывать было некогда. Прощай, Генчо. Прощай, друг!.. Нечаев прыгнул в воду и поплыл не оглядываясь. Только минут через двадцать он разрешил себе оглянуться. Катер уже подходил к лодке. Луч прожектора был коротким и толстым.
Но это было уже далеко позади. Берег, лодка, Генчо, сторожевик… Волна отсекла их от Нечаева навсегда.
Перед ним было море.
Глава десятая
ЧЕТВЕРО СУТОК
Немецкое командование не может мириться с актами диверсии и саботажа, которые, к большому сожалению, в последнее время даже участились. Мы имеем в виду известные факты… И диверсанты, и их пособники должны знать, что их ждет божья кара. Пощады не будет…