Еще одна весьма пикантная деталь. Нестор говорит, что ходоки-мусульмане пришли к Владимиру из Болгарии, не уточняя, правда, при этом из какой — Волжской или Дунайской. Годом раньше Владимир воевал с болгарами и победил их, о чем в летописи имеется соответствующая запись. Д. С. Лихачев в своих комментариях к «Повести временных лет» полагает, что речь в данном случае идет о дунайских болгарах. Но вся беда в том, что турки-османы завоевали Болгарию только в XIV веке, поэтому принять ислам за четыреста лет до этих событий дунайские болгары никак не могли. Тогда, быть может, летописец имеет в виду Волжскую Болгарию? К сожалению, тоже не получается, поскольку Волжская Болгария (или Булгария) была страной, лежавшей на самой периферии цивилизованного мира, при слиянии Камы и Волги. Почти невозможно себе представить, чтобы ислам проник так далеко уже в X столетии.
Вернемся, однако, в Киев. Пристыженный мусульманин ушел не солоно хлебавши, так как Владимир без обиняков заявил, что такое безобразие никуда не годится и его подданным не подходит, потому что «на Руси веселие есть пити». «Немец из Рима», приняв к сведению прокол своего торопливого коллеги, был, напротив, сух и строг и объяснил, что их религия предусматривает «пост по силе; если кто пьет или ест, то все это во славу Божию, как сказал наш учитель Павел». Что же ответил великий князь папежским посланникам? «Идите вы к себе! — сказал Владимир. — Отцы наши не приняли этого». Не правда ли, любопытно? Оказывается, русским уже когда-то предлагали римскую веру, но они ее не приняли. Что здесь имеет в виду Владимир?
Но интереснее всего даже не это, а летописный текст, именующий римских посланцев «немцами». Дело в том, что слово «немец» имеет сравнительно более позднее происхождение: в XVI веке так стали называть всех западных европейцев, говорящих «не по-нашему», то есть не знающих языка, немых. А до этого пришельцев из Европы обозначали совсем не так. Узнав о взятии Константинополя, другой летописец в 1206 году пишет, что «Царьград завоеван и частью сожжен фрягами, или латинами». О «немцах из Рима» не говорится ни слова, поскольку соответствующая терминология еще не родилась.
Засим Владимир приступил к иудеям, спросив их: «А где земля ваша?» Ушлые раввины отвечали, что как она была в Иерусалиме, так там и осталась. «А точно ли она там?» — засомневался недоверчивый князь. Тут послы засуетились и начали юлить, но в конце концов выложили всю правду-матку Дескать, земля-то она землей, только вот какая незадача приключилась: разгневался Бог на отцов наших и рассеял народ израильский по разным странам, а землю нашу отдал христианам. Разумеется, после такого откровенного признания Владимир прогнал и евреев, справедливо заметив, что если бы Бог их любил, то не разогнал бы по чужим странам.
Этот отрывок производит очень странное впечатление. Во-первых, иудеев Владимир, в отличие от всех прочих, на диспут не приглашал — они явились сами. Во-вторых, это были хазарские евреи, каковое обстоятельство летописец специально подчеркивает. Все правильно, иудаизм был государственной религией в Хазарском каганате, о чем историкам прекрасно известно. Но если Владимир беседует с хазарскими миссионерами, то почему они толкуют об утрате своих земель? Никакие христиане никогда и ничего у хазар не отнимали. Если же речь идет о Палестине, вопрос запутывается окончательно. С VII века Палестиной владели арабы, а под власть христиан она попала только в 1099 году, когда завершился первый крестовый поход. В Палестине возникли многочисленные христианские государства, просуществовавшие до 1187 года. Владимир умер в 1015 году, а разговор с послами, как мы помним, вообще происходит то ли в 986, то ли в 988. Получается какая-то нелепая картина. Большинство специалистов полагают, что летописный свод «Повесть временных лет» составлен во втором десятилетии XII века. Таким образом, летописец был современником первого крестового похода, результатом которого стал захват Палестины христианскими рыцарями, и должен был прекрасно знать, что двести лет тому назад, в годы правления князя Владимира, христиан в земле обетованной не было и в помине. С другой стороны, если он современник такого эпохального события, как первый крестовый поход, то почему ни единым словом о нем не обмолвился? Мы уже не раз говорили, что русские летописи самым загадочным образом вглухую молчат о крестовых походах. Если вслед за историками классического направления мы признаем, что русское летописание началось в XII веке, то как объяснить все эти несообразности?
Выбраться из порочного круга, оставаясь в рамках традиционной истории, невозможно. А вот наша версия сводит концы с концами. Если первые летописные своды начали составлять не ранее XVI столетия, то все встает на свои места. Крестовые походы были к этому времени полузабытой древностью и не занимали хрониста. Все эти события стали уже такой седой стариной, что он мог легко перепутать, когда именно христиане овладели Палестиной — при князе Владимире или двумя сотнями лет позже. Находит естественное объяснение и ненависть к мусульманам, поскольку XVI век — это время османской экспансии на запад и пик противостояния христианского мира и мира ислама. А вот в X и даже XII веке этого не было и в помине, потому что Магомет и его учение были преданы византийской церковью анафеме только в 1188 году. Наконец, в рамках нашей версии получают непротиворечивую трактовку и разнообразные летописные «блохи», вроде «немцев из Рима» и болгар магометанской веры.
К слову сказать, если бы хронист ориентировался в геополитической ситуации X века, он бы никогда не написал о том, как Владимир выясняет у иудеев, в чем заключается их вера. В описываемую эпоху Хазарский каганат занимал все Северное Причерноморье, да и в самом Киеве иудеев было более чем достаточно. Давайте послушаем известного русского историка-эмигранта Г. В. Вернадского: «Еврейская колония существовала там (в Киеве. — Л. Ш.) с хазарского периода. В двенадцатом веке одни из городских ворот Киева были известны как Еврейские ворота, что является свидетельством принадлежности евреям этой части города и значительного их количества в Киеве. Евреи играли значительную роль как в коммерческой, так и в интеллектуальной жизни Киевской Руси. По крайней мере, один из русских епископов этого периода Лука Жидята из Новгорода был, как мы можем полагать, еврейского происхождения. Иудаизм имел сильное влияние на русских в этот период, в результате чего русские епископы, подобно Илариону Киевскому и Кириллу Туровскому, в своих проповедях уделяли значительное внимание взаимосвязи иудаизма с христианством».
Конечно, вряд ли разумно (вслед за Л. Н. Гумилевым) представлять дело таким образом, что некие пришлые иудеи захватили власть в тюркской Хазарии, а затем и в Киев просочились. На протяжении последних двух тысяч лет таких подвигов за евреями историки не числят: почему-то нигде, кроме Хазарии, власть им захватить не удалось. Гораздо более вероятно предположить, что Хазарский каганат населяли родственные славянам народы, часть которых приняла иудаизм. Такие вещи сплошь и рядом случались в Средние века. Западные славяне, как известно, приняли христианство от Рима, но это вовсе не означает, что римляне переселялись в Польшу и Чехию. В ту далекую эпоху ареалы мировых религий еще не приобрели современных очертаний, поэтому в таком смешении вер нет ничего удивительного. Ну приняли западные славяне христианство от Рима, а восточные — то ли от Рима, то ли от греков, и что из того? А вот часть славян-хазар обратилась в иудаизм. В конце концов, даже в сегодняшней России есть несколько деревень, жители которых, будучи по крови русскими, исповедуют классический иудаизм.