Нелепая какая-то получается картина. Разыгранная как по нотам и с исключительным блеском осуществленная зимняя кампания заставляет, с одной стороны, предполагать прекрасное знакомство монголов с географией русских земель. С другой же стороны, получается черт знает что: вместо того, чтобы идти на богатый Новгород, который у них буквально под носом, ордынцы на три с лишним месяца застревают у стен ничтожного Козельска. Вы уж, господа историки, выбирайте что-нибудь одно: или Батый толком не знает, где что находится, но тогда летит в тартарары вся его пресловутая молниеносная война, или все-таки знает, но тогда… Тогда будьте добры объяснить нам, неразумным, все эти несообразности, причем объяснить толково, без реверансов в сторону виртуальной распутицы. Кстати, дополнительная пикантная деталь: небольшие Торжок и Козельск монголы осаждали две и семь недель соответственно, а вот Рязань пала на шестой день, стольный град Владимир продержался восемь суток и даже Киев — мать городов русских — защищался все те же несколько дней. А Киев, по свидетельству современников, был одним из крупнейших городов Европы… Об этих любопытных неувязках мы в свое время еще поговорим.
История с Новгородом только подливает масла в огонь. Орда вообще действовала с какой-то загадочной избирательностью. Скажем, князья Южной Волыни не пострадали вовсе: спокойно присягнули на верность Батыю и остались целы и невредимы. Торговый Углич отделался сравнительно небольшой контрибуцией (лошади и провиант). Ничуть не пострадал стольный град Смоленск, уступавший по богатству и торговле только Великому Новгороду. В пределах Смоленского княжества татары иногда показывались, а вот на Смоленск не нападали ни разу — ни в 1237, ни в 1238 году, ни позже. Не было ни единой попытки! И примерам такой поразительной избирательности несть числа. Как по-вашему, уважаемые читатели, нуждаются подобные вещи в разумном истолковании? А вот историки-ортодоксы считают, что дело выеденного яйца не стоит, поэтому проходят мимо таких фактов с удивительной безмятежностью. На душе спокойно. Ну захотел Батый один город разорить до основания, а другой оставить в целости и сохранности. Кто там его разберет — это его сугубо личное Батыево дело. Восток, господа, восток, ничего не попишешь…
Похоже, что читатели уже с откровенным раздражением ждут не дождутся нашей версии, многажды им обещанной. Минуту терпения, и она будет представлена, а читатели — вознаграждены за терпение. Начать, пожалуй, надо с того, что Батый вторгся на Русь в точности в тот момент, когда Русские княжества находились в состоянии перманентной междоусобной борьбы. Факт, хорошо известный всем историкам. Гораздо менее известно то обстоятельство (то есть специалистам, безусловно, известно, но они его стараются изо всех сил не замечать), что Русь пребывала в состоянии острейшего внутриполитического кризиса, вызванного неразберихой в системе престолонаследия. На первый взгляд, стройнее системы не придумаешь, поскольку наследование стола шло по старшинству. Все предельно просто: старший сын правящего князя становится его наследником еще при жизни отца. По смерти родителя он с полным правом занимает пустующий стол.
Четко и ясно. Но эта ясность сохранялась на Руси только до тех пор, пока наследников было мало. Мало было городов, уделов, земель. А вот в XIII веке, к сожалению, «дробление княжеств достигло крайней степени» (М. Ф. Владимирский-Буданов). В наши задачи не входит подробное рассмотрение системы престолонаследия в Древней Руси. Интересующиеся этим вопросом могут обратиться к специальным исследованиям, которые имеются в изобилии, или опять же к нашей книге «А был ли мальчик?», где запутанные межкняжеские отношения изложены несколько основательнее. Скажем только, что сложилась такая ситуация, когда количество претендентов значительно превысило число столов. Именно это обстоятельство и положило начало пресловутым княжеским усобицам. В годы, предшествовавшие монгольскому вторжению, на Руси царила исключительная неразбериха — различные системы наследования работали параллельно. Русские княжества буквально захлебнулись в крови.