Наше прошлое — это время, когда началась война, и мы простились с детством и повзрослели. Это было время, когда наша страна находилась в кризисе. Это было время, когда мы вызвались выполнить солдатский долг. Это было время боев в горах и в лесах. Наше прошлое коротко, оно измеряется всего несколькими годами, которые, тем не менее, вместили в себя очень многое. В этих нескольких годах присутствовали жизнь, судьба, гибель горно-стрелкового батальона, который сначала сражался на севере, а затем на Западном фронте. Смерть безжалостно косила наши ряды, и вскоре, несмотря на принесенные нами жертвы, мы поняли, что проиграли в борьбе то, за что честно сражались и умирали.
Признаюсь, за это время меня не раз одолевали сомнения. В моей жизни были минуты, когда я понимал, что существуют мрачные и зловещие стороны бытия. Был в ней и такой эпизод, когда я впервые встретился с русскими военнопленными, оказавшимися на вокзале моего родного города. Были предупреждения, которые я слышал от отца. По пути в Финляндию я столкнулся с группой евреев. Эти сомнения также принадлежат к моему прошлому. Сейчас оно вернулось ко мне в виде тревожного вопроса о том, видел ли я раньше подобные свидетельства. Вопрос неприятен, но для собственного же блага я должен ответить на него.
Домик в горах
Раннее сентябрьское утро 1938 года. Мне тринадцать лет. Первое, что я слышу, это негромкий скрежет гравия, сгребаемого граблями в саду. Комната, которую я делю со своим старшим братом Ником, находится на чердаке. Из нее открывается вид на лес, протянувшийся с противоположной стороны улицы прямо на гору. Мы проводим выходной день во время наших осенних каникул в доме дедушки. Мы — это мои родители, сестра, два брата и я. Дом наполовину сложен из камня, наполовину из дерева. Он огромный и очень красивый, в типично деревенском стиле. Услышав знакомые звуки, я испытываю радость и ожидание чего-то приятного и светлого. Эти чувства во мне пробуждают воспоминания о прошлых приездах сюда в дни летних каникул. Неожиданно вспоминаю и другое — сегодня у Мамочки (моей бабушки по материнской линии) день рождения, ей исполняется шестьдесят пять лет.
Яркие пятнышки солнечного света пляшут на противоположной стене, обещая теплый погожий день. Выпрыгиваю из кровати и с восторгом выглядываю в окно. Вижу старого Бракеля, садовника, который граблями расчищает дорожку, ведущую от ворот к дому. Желая привести в порядок дом и все вокруг него в такой памятный день, как этот, он проводит граблями по желто-коричневому гравию, делая аккуратные параллельные полоски.
Стэна, младшая сестра моей матери, перегибается через парапет лоджии. Она одета в светло-голубое платье с белым передником. Подняв голову, она смотрит на небо, пытаясь угадать, какая сегодня будет погода.
— Эй! — кричит Стэна, заметив меня. — Доброе утро! Спускайся. Поможешь мне накрыть на стол. Пожалуй, завтракать сегодня мы будем в лоджии.
— Иду! — отзываюсь я. Вскоре я оказываюсь на террасе с полом, уложенным как шахматная доска черной и белой плиткой. Здесь же стоит роскошная белая садовая мебель.
Прямо возле дома находятся знаменитые поросшие лесом вершины Гарца. Они заканчиваются далеко на юге, примерно в восьмидесяти километрах от нас. От леса с его мхом, папоротниками, ручьями и речушками исходит сильный запах, удивительно свежий, успокаивающий и одновременно бодрящий. Мы все надолго запоминаем его, когда возвращаемся в Харденбург, в дом Брукманнов.
Дом — настоящее царство, в котором властвует Стэна. Она не замужем, как и ее старшая сестра Эдда, и живет с матерью. На лоджии мы с ней занимаемся сервировкой стола, стараясь делать это с максимальной аккуратностью — ставим на белую льняную скатерть бело-голубые фарфоровые чашки, столовое серебро и вазы с цветами, которых сегодня особенно много. Еда, которая чуть позже появляется на столе, по сравнению с этим великолепием, довольно скромная: хлеб, булочки, масло, несколько видов варенья и джема домашнего приготовления и, конечно же, горячий кофе со сливками. Обычно еда в доме Брукманнов бывает скромной. При отсутствии мяса, яиц, бекона и сыра на столе обычно стоит серебряная чаша, наполненная маленькими шариками масла, умело приготовленными Стэной. Таковы были типичные завтраки у Брукманнов. Подобные привычки соблюдались достаточно строго даже после того, как в доме больше не стало служанок.