Вызваны были пять, всего пять человек; мужчина со шрамом при этом не произнес ни слова. Он повернулся к доктору — все с тем же пристальным взглядом рептилии, взглядом человека, обладавшего, даже в самой суровой тюрьме Иордании, абсолютной властью.
Сабха ощутил беспокойство, словно дрожь вскипела где-то в глубинах старой крепости. “Что же это за человек, — спрашивал он себя, — способный приказывать взглядом?”
В течение нескольких следующих дней доктор просматривал досье, чтобы понять, кто его новые пациенты и почему тюремные чиновники боятся их. Ядро группы, как он понял, состояло примерно из двух десятков мужчин, в прошлом членов радикальных исламских сект, распространившихся в Иордании в начале 1990-х. За исключением лидера, Абу Мухаммада альМакдиси, подстрекателя, известного многословными статьями, направленными против арабских государственных деятелей, их личные истории ничем не впечатляли. Иные были уличными бандитами, которые ударились в религию и обрели веру и цель в рядах фанатиков. Другие в восьмидесятые сражались в Афганистане в рядах арабских добровольцев против Советского союза. Вернувшись в безопасную, стабильную Иорданию, эти люди оказались втянутыми в группы, обещавшие возродить славу афганской кампании благодаря постоянной священной войне с врагами ислама.
Их джихад в Иордании был каким угодно, только не славным. Предводителей небольшой группы Макдиси арестовали еще до того, как они успели провести свою первую операцию — нападение на израильский пограничный пост. Другие мишени представляли собой мелкие символы западного разложения, от винных магазинов до видеосалонов и кинотеатров, где демонстрировались порнофильмы. Одна из первых попыток взорвать бомбу кончилась скандальным провалом: боевик, вызвавшийся пронести взрывное устройство в местный кинотеатр для взрослых под названием “Сальва”, прошел в зал, но настолько увлекся фильмом, что забыл про бомбу. Пока он сидел, не в силах оторваться от экрана, устройство взорвалось прямо под ним. Никто из кинозрителей не пострадал, зато террорист лишился обеих ног. Шесть лет спустя этот безногий оказался среди пациентов Сабхи в тюрьме Аль-Джафр. Врач заметил его в свой первый визит, сидящего — прислоненного к стене — на нарах, штанины аккуратно заколоты на коленях.
К этому моменту все провели в заключении по четыре года и больше. Но если власти полагали, что тюрьма сломает джихадистов и ослабит их мотивацию, то эта затея провалилась. Людей, сидевших в общих камерах, связывали друг с другом лишения и ежедневная борьба за то, чтобы оставаться религиозными пуристами среди наркодилеров, воров и убийц. Они разделяли общий символ веры, аскетический вариант ислама, изобретенный Макдиси и укоренившийся в умах арестантов за бесконечные недели заключения. К тому же у них царила необыкновенная дисциплина. Группа действовала как военное подразделение: четкая иерархия и беспрекословное повиновение доверенному телохранителю Макдиси, человеку со шрамом и мощной грудью, который произвел на Сабху столь сильное впечатление во время первого посещения тюрьмы. Макдиси диктовал людям, что думать, а его номер два контролировал все остальное: как люди говорят и одеваются, какие книги читают и какие передачи смотрят по телевизору, принимают ли тюремные предписания или сопротивляются им, когда и как происходит их борьба. Настоящее имя этого человека было Ахмад Фадиль аль-Халайли, но он предпочитал называться аль-Гариб, или Странник, — псевдонимом, под которым он сражался в гражданской войне в Афганистане. Некоторые, однако, уже сейчас называли его “уроженец Зарки”, сурового индустриального города в Северной Иордании, где он вырос. По-арабски это звучит как “аз-Заркави”.
Сабха имел возможность наблюдать обоих лидеров вблизи. Макдиси, насколько он видел, был мягким и покладистым, скорее благожелательный профессор, нежели обольститель-мистик. Без малого сорокалетний Макдиси производил впечатление интеллектуала, полагавшего, что заслужил общество получше, чем пара десятков невежд, с которыми он делил камеру. Он не скупился на советы и от случая к случаю издавал фетвы, но предпочитал проводить время в одиноких занятиях, за написанием трактатов и чтением Корана. На печатной странице Макдиси был бесстрашен: в исламском мире он снискал славу как автор эпатажных книг с названиями вроде “Демократия — это религия”, в которых объявлял светские арабские режимы антиисламскими и призывал к их уничтожению. В итоге его работы завоевали среди исламистов такую популярность, что по результатам исследования 2006 года Пентагон объявил его крупнейшим из современных интеллектуалов-джихадистов.