Это действительно помогло, и я благодарно кивнул серому пирату. Пока мы шли, я часто ловил на себе его задумчивый взгляд, но не решался спросить, что стало причиной перемены в отношении ко мне. Долгое время спустя мы все-таки остановились, чтобы перекусить.
- Не хочу есть, - свою зефирку я скормил Ниро, раскрошив ее розовой самке в пасть.
- Ты взаправду призрак, - буркнул Бурошкур.
- Почему?
- Ниче не жрешь.
- Ты тоже так думаешь? - спросил я Мышонка.
Вместо ответа он опустил взгляд.
- Может, так и есть, - сказал я, разглядывая собственные лапы. Они стали тонкими, словно состояли из одних жил и костей, обтянутых бледной потрескавшейся кожей и грязной темно-коричневой шерстью, поредевшей, ломкой и сухой. В животе ныло так, что я готов был съесть целую гору сладостей: - Тогда вам достанется больше зефира.
- Не склеишь подушечки? Я две туши не утащу.
- Все в порядке, - обнадежил я здоровяка. - Пора идти.
- Уже? - пожаловался Мышонок.
- Надо успеть, прежде чем нас догонит тепло.
Встать оказалось тяжело: лапы дрожали и подкашивались от напряжения, а спать хотелось так, что я клевал носом и едва различал, куда иду. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы переставлять лапы: левую, правую, левую, правую. Но все же мы шагали и подбадривали друг друга, чтобы не уснуть.
Если мы уснем, то сначала замерзнем, а потом сваримся.
Мы шли долго. Три ночи? Пять? Иногда я рассеянно посматривал на часы на запястье. Мы продолжали измерять время в сутках, хотя солнце уже давно не поднималось на небосвод и царила вечная ночь. Ниро несли по очереди. От голода внутри пасти все высохло, и никто больше не разговаривал. Мы шли и шли, а остров еще даже не появился на горизонте, а по Мегастене, всегда занимающей половину неба, невозможно было сказать, насколько мы приблизились к цели.
Меня начали одолевать приступы страха. Они приходили неожиданно, дышать становилось тяжело, а от ужаса сжимались внутренности. Хотелось спрятаться или стать невидимым, но страх мешал сконцентрироваться, и у меня ничего не выходило. Я шагал и еле слышно повторял, что все в порядке, что все хорошо, пока паника не отступала.
Мы не успевали. До скайдла Борд было безнадежно далеко. Нам нельзя было останавливаться, приходилось нести раненую Ниро, а запасы уже давно подошли к концу. Иногда я ловил вопросительный взгляд Бурошкура - он понимал, что мы обречены, но все равно следовал за мной, бурча и поскрипывая клыками. Я старался не думать о смерти и продолжал смотреть вниз, на замерзшую поверхность Белого моря. У меня все еще была надежда. Я надеялся на друга, который когда-то несколько циклов подряд проплавал в коридорах Железного острова просто потому, что беспокоился за меня. Ниро сказала свое слово, а он его обязательно услышит и приплывет.
Поэтому я очень обрадовался, когда увидел мелькнувший под водой силуэт.
- Йокта, - упав на колени, я замолотил лапами по застывшей тверди: - Йокта, мы тут.
Силуэт показался еще раз, а затем еще и еще, пока я не понял, что это не одно существо. Под нами проплывала целая стая, и для гремлина у этих созданий были слишком крупные и округлые очертания.
Неожиданно одно из существ стремительно приблизилось и врезалось в замерзшую поверхность под моими лапами. Она тут же пошла трещинами, и я испуганно отскочил в сторону.
- Какого?.. - рявкнул Бурошкур и покатился кубарем, потому что море под ним взорвалось осколками. Продолговатая морда клацнула челюстью в месте, где только что стоял серый пират, и вновь скрылась под водой. Я успел заметить белые усики в месте, где должны были находиться глаза. Падая, серый пират уронил Ниро, и от удара она проснулась.
- Ну что за дела, - простонала она, копошась в холодном пепле.
Это были те самые звери, что когда-то чуть не съели меня на корабле черных гремлинов. У опасных тварей не было имени, их скопища называли просто живым морем, потому что мертвое море опасно только для оступившихся, а живое - даже для уверенно шагающих.
- Не шевелитесь ведь, - сказала Ниро. - Они чуют ваши шевеляки.
Мы замерли и начали ждать. Хищники кружились под нами, изредка мягко стукаясь головой о замерзшую кору.
- Ниро, ты можешь позвать на помощь со скайдла Борд? - поинтересовался я, почувствовав, как хвост начинает мерзнуть.
- Не-а, я устала и лапа болит, - покачала головой розовая гремлинша, аккуратно ощупывая перевязанную коленку. Вдруг она помахала мне хвостом и слабо улыбнулась: - Спасибо.
- И че, так и будем шерсть протирать? - рыкнул Бурошкур.
Раздался удар, затем еще один, а миг спустя удары посыпались градом, словно снизу замолотили десятки кузнечных молотов. Хищники штурмовали кусочек Белого моря, на котором мы находились, выбивая в нем трещины и дыры. Во все стороны полетели осколки. В груди все сжалось, когда замерзшая гладь подо мной задрожала и накренилась.