Репсис открыл дверь сарая и махнул рукой телохранителям. Схватив пленного Назитиса за руки и за ноги, Тип и Топ, пыхтя и сопя, втащили его в сарай и бросили на опилки. А император тем временем вытащил из поленницы знамя, завернутое в бумагу и платок, подошел к разведчику и злорадно помахал перед его глазами небольшим, но дорогим для всех черных свертком:
— Смотри, лапоть, вот оно, знамя твоего полка! — На лице Репсиса появилась злая ухмылка. — На, понюхай! Теперь не видать тебе его как своих ушей! — Он ткнул свертком в лицо Назитису, лягнув его при этом ногой, и, уже закрывая дверь сарая, крикнул: — Завтра будем тебя судить!
Вот так наш храбрый Назитис попал в плен…
Будто подгоняемый ветром, во двор Генерала влетел адъютант Пипин. Одним махом взбежав на второй этаж и чуть не споткнувшись о порог, он, задыхаясь, ворвался в квартиру Цериньшей.
Мы с Валдисом играли самодельными фигурками в шахматы, и Генерал уже собирался поставить мне мат.
— Ва…Валдис!..
Мы вздрогнули от неожиданности и, оглянувшись, увидели взмокшего, тяжело дышащего адъютанта.
— Что случилось? — вскочил на ноги Генерал, предчувствуя беду.
— На…Назитис… Назитис… по…попал… — задыхаясь, выдавил наконец Пипин, — попал в плен!..
— Где?
— Во дворе Репсиса!
— Пошли! — вскричал Валдис.
Мы бросились на улицу. Дорога была каждая минута. Даже двери квартиры остались открытыми. И когда из кухни вернулась мать Генерала, неся в руках миску с ячневым супом, она увидела в комнате лишь два пустых стула да грязные следы, оставленные нашим адъютантом.
По дороге Пипин рассказал нам, что произошло. Вечером, когда уже стемнело, они с Назитисом прогуливались где-то на окраине города, надеясь встретить кого-нибудь из тех «мягких», что сегодня сражались на стороне белых. Им повезло — они столкнулись с младшим сыном красильщика. А точнее говоря, он сам искал черных. Увидев Назитиса и Пипина, он заявил, что хочет поговорить с ними. Все трое удалились в укромное местечко, и «мягкий» рассказал, что возвращается с совещания белых, которое провести до конца не удалось. Репсис стал хвастать украденным у черных знаменем, грозился всех «лапотников» посадить за решетку. Но неожиданно вмешался Оборванец, который попытался было отобрать знамя у Репсиса. Ему это не удалось. Император вместе с Типом и Топом здорово избили Оборванца. А знамя Репсис спрятал в сарае между дровами.
Назитис попытался на радостях всучить «мягкому» три сантима за ценные сведения, но тот отказался от денег, сказав, что он оказывает услугу черным, желая свести с Репсисом кое-какие личные счеты.
Назитис и Пипин, не теряя времени, тут же направились к дому Буллитиса. Минут десять они пролежали на картофельном поле, за сараем, готовясь к «операции». Они слышали, как во дворе мясника заливалась лаем собака. Потом все затихло. Разведчик решил проверить, не перегорела ли лампочка в его карманном фонарике. Все было в порядке. И тогда Назитис смело полез через забор. Но по другую сторону забора, словно все предвидя, Назитиса захватил Репсис со своими телохранителями…
— Вы что ж, фонариком светили? — сурово спросил Валдис.
— Да всего один разок и посветили, — смутившись, ответил Пипин.
— Эх, вы! — рассердился Генерал. — Соображать надо! — И он постучал себя по лбу. — После совещания Репсис с Типом и Топом еще находились во дворе, вот они и заметили свет фонарика. Подошли, конечно, к забору и подслушали ваш разговор. А потом притаились и стали спокойненько ждать, когда через забор перелезет кто-нибудь из вас. Ну, а уж троим взять в плен одного совсем не трудно.
Что мог возразить Пипин на это? Мы с ним только — в который уж раз — подивились железной логике нашего Генерала.
Вдоль забора, окружавшего дом императора, крались в темноте три едва заметные, согнувшиеся фигуры. Через некоторое время они остановились, прислушиваясь к каждому шороху, а потом снова продолжали свой путь. Было довольно поздно, жизнь в городе затихала. Только в окнах домов на Рижской улице горел свет. Наверное, почуяв чужих, тявкнула собака. Трое крадущихся застыли как вкопанные.
— Черт возьми! — тихо выругался Валдис.
Он почесал затылок и вопросительно посмотрел на нас. Я пожал плечами, а Пипин, имея в виду Териса, сказал сердито:
— Надо заткнуть этой твари глотку!
— Правильно! — воскликнул вдруг Валдис и от восторга хлопнул себя ладонью по лбу.
Я и адъютант с недоумением уставились на своего командира.