Кое-что понимая, кое-что нет, мы прочли весь текст, вновь посмотрели друг на друга и пожали плечами: что же делать с этими листовками? Наконец Назитис глубокомысленно протянул:
— Там написано, что надо прочесть и передать другим…
— Н-да… А как это сделать? — проговорил я.
— Подождите! — воскликнул Пипин. — Я сейчас подумаю!
И он начал напряженно думать, а потом, вскочив на ноги, закричал:
— Придумал! Придумал!
— Что? Как? — спросили мы его, но адъютант, оставив нас в неведении, выбежал из сарая и помчался домой.
Через несколько минут он вернулся и с видом заговорщика вытащил из растопыренных карманов картошку в мундире, которую мать сварила для поросенка.
— На кой черт ты картошку притащил? — удивился Актер.
— Конечно, не для твоего желудка! — отрезал Пипин, а потом спокойно добавил: — Будем делать клей.
И нам все сразу стало ясно: ведь любому известно, что из вареной картошки получается отличный клей — ножом не отдерешь!
Ребятам уже грезились расклеенные по всему городу листовки. Поэтому, положив картофелины на доску, мы принялись отбивать их камнями или деревяшками, пока у нас не взмокли спины. В целях проверки нашей продукции прилепили к стене сарая целую газету. Через полчаса ее нельзя было и топором вырубить. Своей продукцией мы заполнили пустые консервные банки и стали терпеливо дожидаться вечера.
Когда стемнело, разбились по парам: Пипин и Актер, Назитис и я и все остальные ребята и девчонки. Адъютант, как заместитель нашего командира, послал каждую пару в определенный район города. Храброму разведчику и мне было поручено действовать на самом опасном участке — в центре города. Но это нас не испугало, наоборот, мы даже были рады, потому что есть где развернуться и показать свои способности.
— Ребята!.. То есть солдаты!.. — торжественно обратился к нам Пипин, явно подражая Генералу. — Главное — будьте внимательны! — А затем деловито добавил: — Если не хватит клея, листовки можете бросать в почтовые ящики.
Мы тихо покинули сарай и разошлись по городу. А вскоре на заборах и стенах домов появились белые пятна, которые издалека виднелись в темноте. Мы с Назитисом сначала «обработали» базарную площадь. Я мазал на доски клей, а разведчик сразу прижимал к ним листовку, тщательно разглаживая ее кулаком. Забор вокруг базарной площади постепенно стал напоминать узкое, очень длинное, разукрашенное множеством наклеек лицо. Такая же судьба постигла и «Черную бомбу», почту, аптеку и даже дом начальника полиции. Для магазина Буллитиса мы не пожалели пяти прокламаций. Не скупились и на клей. Завтра Буллитис и Репсис, если не помрут от злости, будут сдирать листовки до седьмого пота.
Когда из консервной банки была вылизана последняя капля клея, мы решили использовать почтовые ящики. Если они были прикреплены к стенам домов или калиткам, то у нас никаких затруднений не возникало. Немножко потрудней было в многоквартирных домах. Тогда Назитис оставлял меня на карауле, а сам, проникнув в темный подъезд, ощупью пробирался вдоль стен, обходя дверь за дверью. Часто на дверях никаких почтовых ящиков не было. Но наш разведчик не терялся: он засовывал листовки в щели дверей или же клал их аккуратно на пол у самого порога.
Вначале все шло гладко и спокойно. Но, как говорится, несчастье приходит нежданно-негаданно. В одном домике на улице Берзу, поднимаясь на второй этаж, Назитис опрокинул ведро, которое с грохотом полетело вниз по лестнице. Загремела навесная цепь — и дверь открылась! Разведчик не успел даже спрятаться — прямо против Назитиса стоял здоровый парень в серой, покрытой мучной пылью одежде. Это был Петерис Грикис — рабочий с мельницы, который, только что одевшись, собирался, видимо, в ночную смену. Нахмурив брови, он строго глядел на Назитиса. Но, увидев в его руке белый листок, спросил:
— Письмо?
— Д-да! — пробормотал опешивший разведчик, и рука его сама протянула рабочему листовку.
Петерис, взяв ее, спокойно развернул и стал медленно читать. Потом он вдруг поднял голову и удивленно посмотрел на разведчика:
— Где ты взял эту… листовку?
— Мы их… мы во все почтовые ящики… — заикаясь, промямлил Назитис и, наконец собравшись с духом, выпалил: — Ребята во дворе нашли! Вот мы и решили раздать их…
— Так-так… — задумчиво произнес Петерис и, повернув голову, позвал негромко: — Мария, иди-ка сюда!
Из кухни вышла молодая черноволосая женщина. Не заметив нашего разведчика, она протянула мужу сверток: