— Что делать — дети есть дети…
— Да, — очень серьезно вставил Арвид Дзенис. — Настоящие мужчины так глупо не поступили бы.
Эти слова кольнули Валдиса и Бруниса в самое сердце. Но, честно говоря, они вынуждены были признать, что отцы правы. Нужно было быть более осторожными и внимательными, более проницательными. Нужно было знать, что боевые знамена не предназначены для игр. Красное знамя — святое знамя, оно дороже жизни. Теперь Брунис и Валдис будут это помнить всю свою жизнь. И в мире нет такой силы, которая сможет еще раз отнять у них красное знамя!
Темнело. Наступила ночь. Но глаза не закрывались. Ребята лежали на жестких нарах и глядели в потолок. Отец Бруниса подсказал им, что говорить на следующем допросе. Друзья, обдумывая случившееся, ждали следующего утра. Они дали себе слово доказать, что ребята из полка черных — настоящие мужчины.
Отцы сидели на нарах в другом углу камеры.
— Послушай, Паул!.. — шепотом обратился к Цериньшу Арвид Дзенис. — Тебя и ребят, наверное, выпустят раньше. У меня, ты же знаешь, нашли запрещенные книги. Капитан рычал как собака: «Где взял?» Пока все вынюхают, придется еще посидеть. Может быть, перешлют и в уездную тюрьму. Поэтому тебе нужно будет действовать вместо меня. Ты же знаешь, что происходит в Риге?
— Конечно, — ответил Цериньш.
— Их песенка спета! — продолжал Дзенис. — Рождается новая Латвия! Скоро, очень скоро вся власть будет в руках рабочих. Но в Гулбене частей Красной Армии нет, и наши господа могут пустить в ход оружие. Поэтому мы должны быть начеку.
— Ясно, Арвид! — Паул Цериньш положил руку на плечо товарищу. — Можешь быть спокойным — рабочие будут на своих местах. А я почему-то думаю, что нас освободят всех вместе. У них нет никаких улик. Даже знамя не нашли.
— Надежды надеждами!.. — покачал головой Арвид. — Об уликах не беспокойся, сфабрикуют сами. Знаем мы этих деятелей. Несколько месяцев назад достаточно было бы даже тех книг, чтобы посадить на несколько лет. Теперь положение изменилось. Но зверь еще жив, он способен перед смертью укусить…
Где-то поблизости раздался звук разбитого стекла. А через некоторое время за окном послышался странный тихий шорох. Отец Бруниса поднялся и, по старой привычке, вдоль стены стал приближаться к окну. Вдруг через решетку в помещение влетел какой-то белый предмет и, тяжело ударившись, упал на пол. Проснулись задремавшие было Валдис и Брунис. За окном прошлепали чьи-то босые ноги. И опять наступила тишина, которую нарушал лишь храп заснувшего часового.
Дзенис поднял и развернул сверток: в одной руке его остался небольшой камень, в другой — две бумажки. Он пожал плечами… Подошли и Паул Цериньш с ребятами.
— На бумажках что-то написано, — прошептал Валдис. У него были зоркие глаза.
Но, по правде говоря, за окошком уже светлело. На горизонте занималась пока еще едва заметная заря.
— Читай, если видишь! — поторопил Валдиса отец.
Валдис подошел к окну и, нагнувшись, начал вслух разбирать слова. Первые четыре, которые он произнес, поразили всех:
— «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
— Там и в самом деле так написано? — удивился Арвид Дзенис.
— Если сомневаетесь, прочитайте, — спокойно ответил Генерал.
— Невероятно, невероятно!.. — Отец Бруниса долго исследовал листовку и наконец сказал серьезно: — Но все-таки факт! Это прокламации, которые я вчера утром привез из центра. Товарищи, как все это объяснить?
— Очень просто, — улыбнулся довольный Генерал. — Наши ребята не сидят сложа руки.
— Приятная неожиданность, — улыбнулся Дзенис. Представляю себе: если камеру предварительного заключения обстреливают листовками, то уж город-то наверняка заполнен ими. Молодцы ребята, настоящие орлы!
— Конечно, орлы! — с гордостью подтвердил Валдис.
— Завтра господин капитан будет бегать как угорелый! — улыбнулся, поглаживая подбородок, Цериньш.
— Товарищи, у меня возникла отличная идея! — воскликнул Дзенис. — Чтобы нас побыстрей выпустили отсюда, надо сделать один тактический ход. Сыграем спектакль, изображая оскорбленных и разозленных «патриотов» и заявим, что будем писать жалобу в уездное управление, потому что в участке гулбенской полиции даже в камере предварительного заключения появляются антигосударственные листовки. Капитан, этот дутый франт, очень честолюбив, но труслив как заяц. Он постарается избавиться хотя бы от тебя, Паул, и от ребят. Могу биться об заклад, что сегодня вечером вы уже будете спать на своих кроватях, и у тебя, — Дзенис повернулся к Цериньшу, — будут свободные руки… Понимаешь, в такой ответственный момент некогда сидеть за решеткой. Надо использовать любую возможность, чтобы выйти на свободу…