— Может, кофейку выпьем? — предложил он.
— Думаю, не стоит. Ты, кум, на меня сильно-то не глазей. Любка заметит, вышвырнет в два счета, она теперь баба деловая.
— Я и не глазею, я любуюсь. Все в толк не возьму, почему такая красивая баба и без мужика?
— Как раз мужики-то есть, мужа нет. Видно, судьба у меня такая, — произнесла Лена. — А ты, никак, жалеешь меня? Уж не ты ли собрался мне мужем стать?
— Тебе станешь! У тебя все шуточки в голове, — он позвал пса, прицепил поводок к ошейнику. — Был бы не хуже других, — проговорил он тихо, но Лена его услышала, засмеялась.
— Неужто из-за меня Любку бросишь?
— Оставлю, — поправил он Лену. Та покосилась на него, никогда еще кум с ней так не говорил, да она на него и внимания-то не обращала. Обычный, ничем не выделяющийся, слегка низковат, чуток толстоват да и лысоват. Нет, она не могла даже в шутку представить себя с ним. Леонид об этом догадывался и не обижался на Лену, он ее жалел.
Глава 8
В окнах ресторана сверкали бегающие огонечки, высвечивая его название. Лена попрощалась с Леонидом, вошла в прохладное помещение. За столиками сидело несколько пар, но это еще не посетители, это случайно попавшие сюда клиенты, обычно они обедали или ужинали и покидали ресторан задолго до того, когда на небольшую сцену с громким визгом выскочат девочки в легких сетках вместо одежды, и начнутся пляски в диком ритме. Лена, поздоровавшись с официантами, прошла вглубь ресторана за сцену, где была маленькая дверь, что вела в гримерку. Подсев к своему зеркалу, она грустно улыбнулась своему отражению.
— Привет! — в комнату вошли трое и сразу стало шумно. Девчата наперебой рассказывали друг другу о ночных похождениях.
— Лен! Говорят, Люба вернулась? Правда? — подсела к ней одна из девушек. В комнате повисла тишина, но не надолго. Как только Лена подтвердила, что Люба приехала и она даже ее видела, посыпались вопросы, на которые она не успевала отвечать. Шеф заглянул к ним и, пообещав на сегодня полный зал, велел готовиться к представлению. Подошли еще трое. Лена скинула с себя одежду, оставшись в трусиках, надела сетку, поправила прическу, чуть подкрасилась. Только потом достала из сумки маленькие трусики, больше напоминающие веревочки, переоделась. Все. Она готова к выходу, поймала на себе завистливые взгляды подруг. Что ж тут поделаешь, если ее природа одарила такой фигурой.
Заиграла музыка, девушки притихли, приготовились, на их лицах сверкали улыбки, громко взвизгнув, они появились на мини-сцене.
Она вернулась домой под утро. Тихо открыв дверь, постояла, прислушиваясь к тишине в доме. В голове все еще гудела музыка, ее слегка покачивало. Сняв босоножки, тихонько подошла к комнате сына. Дверь была полуоткрыта. Заглянула в комнату. Данил спал под одной простыней, раскинув руки, улыбаясь во сне. Мать перевела взгляд на пол. Конструктор стоял собранный. Войдя в комнату на цыпочках, присела возле непонятной конструкции на корточки. «Что же это такое? Он заболел? Надо обратиться к врачу, но к кому? Что сказать? Сын заболел, он собирает по ночам конструктор и утром ничего не помнит. Нет, это глупо. Еще подумают, что он психически нездоров, А он здоров, он здоровее всех. Лена села на пол, облокотилась на стену, прижав колено к груди.
Глава 9
Антон был прав насчет сегодняшнего дня. В зале — аншлаг, и все потому, что у его жены день рождения. В этот раз он не поскупился, превзошел сам себя, даже салют был. Нет, не салют, ракеты, как раз столько, сколько лет его тощей женушке. Работать их заставил на славу, зато и заплатил щедро. Она видела, как подружки пытались «подработать» во время коротких перерывов. Их зажимали в гримерке, туалете… Ей и работать-то не хотелось, спешила домой. Правда, пару раз пришлось потанцевать с гостями, пьяно дышащими в ухо, говорившими пошлости. Их руки постоянно лапали ее, а она, смеясь и отшучиваясь, увертывалась от них.
К утру ресторан погрузился в сизый сигаретный дым, точно в туман. Кондиционер не справлялся со своей работой и его пришлось отключить. Открыли двери и окна, но и это не принесло облегчения. В пять часов подали автобус развозить гостей. Она отпросилась и, получив пятьдесят гривень, уехала с первым же рейсом.
Сейчас, сидя на полу в комнате сына, глядя в одну точку, вспоминалось почему-то свое детство. Оно мало чем отличалось от детства ее сына. Правда, тогда ей не приходилось торговать, зато она помогала матери. а это, пожалуй, еще хуже. Мать работала в совхозе табаководом. Еще зимой они сеяли табак в теплицах и дежурили над ним по очереди. В такие зимние дни, когда мать была на работе сутками, Лена чувствовала себя хозяйкой. Прибегая из школы, готовила обед и ужин, помогала брату с уроками. В такие вечера никто в их доме не ругался, и отец всегда бывал трезвым. Когда приходила весна и надо было сажать маленькие, тоненькие стебельки табака, с двумя, редко с тремя листиками, мать срывала ее из школы. «Догонишь, — не желая слушать дочь, говорила мать.