— Все одно учеба тебе не впрок. Вот еще чуток оперишься и пойдешь… Куда, она никогда не договаривала, только со злостью бросала на девочку взгляд. — Денег надо заработать».
— Зачем? — удивлялась Лена. — У вас и так на книжке вон сколько.
— Да ты никак мои деньги считаешь, — орала мать. — Вырастите, квартиры покупать вам кто будет? Опять же мамка. — Лена усмехнулась. Стоило ли так гробить себя всю жизнь, когда за одну ночь твои деньги превратились в обычную бумагу. Может, этого и не перенес отец, вот тебе и квартиры!
Трактор медленно полз по полю вверх. Она садилась всегда с краю, чтобы никому не мешать. Брала саженец и опускала в небольшое углубление. Работать надо было быстро, иначе будешь ходить потом и досаживать пробелы вручную.
Летом ломка табака. На эту работу собиралась целая бригада детей. Кому не хочется заработать?
— Ма! — ее тронули за плечо, Лена вздрогнула. Только что она видела себя девчонкой в синем сарафане, во вьетнамках, на голове белый платок, она ломает табачные листья, прогретые солнцем, со своим особым, приятным, ни с чем не сравнимым запахом. Сок прилипает к пальцам, и они становятся темно-коричневыми, липкими. Сейчас она дойдет до конца рядка и поскоблит пальцы.
Ма! — снова позвал ее сын. «Неужели это меня?» — Удивленно смотрит маленькая Лена, взрослая же открывает глаза.
— И не заметила, как задремала. Она чувствует, как затекло все тело от неудобной позы, смотрит в удивленные глаза сына.
— Ты чего тут?
— Зашла вот… — не зная, что ответить, сказала мать. — Вижу, ты уже все собрал, присела посмотреть, ну и…
— Я не собирал! — не сводя с нее глаз, произнес сын.
— Хорошо, хорошо. Будем считать, домовой. Помоги мне подняться. — Данил подал ей руку, уцепившись за нее, она поднялась.
— Затекло все, — она прижалась к стене, поддерживая себя. — Голова гудит, как пустой котелок, когда по нему ложкой водят.
— Зачем в пустом котле ложкой водить?
— А чтобы гудел, — улыбнулась она сыну. — Я пойду. Который час? — она посмотрела на стену, где висели часы, и увидела под ними маленькую фотографию. Забыв о времени, Лена оторвалась, от стены, подошла поближе, чтобы рассмотреть снимок. На нее, улыбаясь, смотрели счастливые дети. Данилка и девчонка, у которой, если что и было, так это улыбка.
— Кто это?
— Я, — не оборачиваясь, ответил Данил.
— Тебя-то я, вроде, узнала, а вот подружку твою впервые вижу.
— Я тоже. — Лена посмотрела на сына. — Что ж, с первой попавшейся фотографируешься.
— Думаю, я ей снимок не испортил. — Данил подошел к матери, встал рядом, но рассматривал он не себя, а незнакомку. Что в ней необычного? Почему они среди стольких людей увидели друг друга? И надо же ей приехать именно вчера, а ему прибежать туда вовремя. Случайность? Совпадение? Или судьба, чтобы ранить его сердце?
Лена покосилась на сына и, словно прочитав его мысли, не стала больше задавать вопросов.
— Пойду завтрак готовить, — обняв за плечи, она поцеловала его в щечку.
— Так ведь рано еще, — только теперь она поняла, что стоит под часами, а на время не обратила внимание. — Шесть часов только.
— То я и думаю: чего мне так спать хочется, — заулыбалась Лена. — Тогда отбой, ты как хочешь, друг любезный, а я сплю! — послав Данилу воздушный поцелуй, вышла из его комнаты. Постель разбирать не хотелось, достав махровую простынь, легла на кровать, не снимая платья. «Надо же! Влюбился, — мелькнула мысль. — И в кого! Бледная, как не знаю кто. — Девочка ей не понравилась. — А, может, я ревную? Может, и так, — согласилась она. — Влюбился, еще не женился».
Она закрыла глаза, погружаясь в сон. «К кому же обратиться с его ночными делами? — стучало в ее голове. — А ни к кому. Сначала надо самой его за этим увидеть, а потом волну поднимать». Сон придавил ее.
Их разбудила мать, вбежавшая в комнату дочери.
— Ленка! — крикнула она. Лена открыла глаза, ничего не понимая. До нее дошло, что она не закрыла дверь, когда пришла утром домой. Выругав себя, она села на кровати.
— Милиция только что у меня была! Да ты слышишь, о чем я?
— Слышу, — недовольно отозвалась Лена, взяв в руки будильник. — Чего в такую рань им надо было?