— Чего косишься, стерва? — он подошел к ней.
— Просто смотрю. Ты где живешь, воды, что ли там нет?
— Есть! — он сощурил глаза. — Только мне так больше нравится, так я чувствую себя мужиком, и меня это возбуждает и не только меня. — Он хищно сощурил глаза, на лице заиграла улыбка, — тебя ведь тоже? Я помню, как ты вылизывала ночью все мои любимые местечки.
Лена накинула халат, ей хотелось, чтобы он ушел как можно быстрей, исчез из ее жизни навсегда. Клиент оделся, шлепнул ее по заду, загоготал, словно гусь, вышел на улицу. Она пошла за ним, хотелось убедиться, что он покинул ее двор. Парень пошел по тропинке, остановился возле старой яблони, достал пачку сигарет, закурил. Сделав две большие затяжки, вдавил окурок в ствол яблони. «Скотина! — стучало в голове у Лены. — Тварь безмозглая. Думает только о себе, остальные не люди». Ей стало жалко себя и сына, ведь Данил может сейчас увидеть и не подойдет больше к своему любимому дереву. Парень помахал ей и, не оборачиваясь, исчез за калиткой. Лена бегом пробежала к ней и закрыла на замок. Никого не хотелось видеть, все было противно. Запахнув наглухо халат, она вошла в комнату сына.
Данил сидел на кровати. Очень худенький мальчик, только голова казалась очень большой для его тела. Может, это потому так казалось, что на ней красовалась чудесная шапка кудрявых белых волос. «Одуванчик», — звала его в детстве мать. Он и сейчас был для нее «Одуванчиком», только теперь она ему об этом не говорила. Мальчик поднял на мать глаза.
— Сейчас умываемся, будем завтракать, я курочку поджарю. Идет? — Данил молча кивнул. Лена посмотрела на пол, куда был устремлен взгляд ребенка. На ковре стоял собранный конструктор. Она опустилась на колени.
— Что это?
— Не знаю, — тихо прошептал Данил. Я вчера спрятал все в коробку, — он кивнул в сторону большой коробки, — и положил под кровать, а утром проснулся, смотрю… — Он не знал, как назвать то, что он видит перед собой. «Вот, что меня разбудило, — мелькнуло в голове Лены, — вот отчего было легкое постукивание. Как он в темноте собрал все это»? — Они вдвоем рассматривали причудливую конструкцию.
— Это ты, Данилка, во сне собрал, потрепала она сына по голове. — Я читала, такое бывает иногда. Человек во сне что-то сделает, а утром не помнит, вот и с тобой значит так.
— Я не собирал, — насупился мальчик.
Я, знаешь, тоже была не этим занята, — выпалила, не подумав, мать. И тут же поймала на себе взгляд сына. «Зачем я так?» Мальчик не осуждал ее, он жалел, хоть и не понимал еще многого.
— Ма, а ты можешь найти другую работу? — не сводя с нее печальных глаз, произнес он.
— Где? Сейчас безработных больше, чем работающих, а жить хотят все. Я о себе и не думаю, мне бы тебя поднять.
— Почему о себе не думаешь? Ведь ты же молодая, — он погладил ее по лицу, дотронулся до синяка на скуле. Лена покрепче сжала халат возле горла, боясь, как бы он не оголил ее ожерелье засосов, заодно и придушила плач, который уже подступил к горлу, и только глаза наполнились влагой, выдавая ее чувства.
— Это только ты видишь меня молодой, мой «одуванчик», — произнесла она. Чтобы не разрыдаться, Лена быстро вышла из комнаты сына. Она стянула с кровати грязную постель, отнесла в ванну, включила колонку.
— Данилка, я первая купаюсь! — крикнула она сыну. Включив душ, встала под воду. Ей казалось, что все прикосновения чужих рук и губ сползают с нее, как кожа. Схватив сетку, намылив ее, она начала стирать с себя все следы прикосновений, включив воду как можно горячей. Выйдя из ванны, она достала из холодильника окорочка, приготовленные еще с вечера, они лежали в миске, залитые кетчупом и майонезом, а сверху — кольца лука. Выложив все это на противень, она включила духовку, через полчаса будет готово. Теперь можно и себя привести в порядок.
Из ванны доносился шум воды, значит Данил уже там. Лена быстро проскочила в его комнату, ей захотелось еще раз посмотреть на конструкцию, собранную, как она решила для себя, сонным ребенком. «Как же он в темноте-то собирал? Свет он не включал, это точно, иначе она бы это увидела». Лена дотронулась до нее рукой, конструкция легонько крутнулась. «Забавно! О чем он думал, когда собирал? Она вошла в свою комнату, надела футболку под самое горло и легкие брюки, быстро навела порядок в комнате. Подойдя к трюмо, рассмотрела себя. Круги под глазами, синяк на скуле, не говоря уже о груди. Все это к вечеру придется замазывать, иначе на работу не пустят. Глядя на свое отражение, не могла поверить, что это все происходит с ней. А все так хорошо начиналось!