Время шло, а оракул все молчал.
Абигор уже решил, что тот не услышал вопрос, как вдруг провидец резко выбросил вперед одну руку. Костлявый кулак сжимал кривой ритуальный нож, сделанный из кости.
Тут же одна из литир приблизилась, вытянула вперед руку. Вторая жрица упала на колени и поставила на землю блестящую чашу. По толпе прокатился взволнованный ропот.
Оракул молниеносным движением полоснул по руке девушке. Та даже не вздрогнула. Капли крови, которая казалась черной при свете костра, начали стекать в чашу. Оракул спрятал нож в бесчисленных складках лохмотьев.
Когда дно чаши полностью покрылось кровью, девушка зажала рану другой рукой и сделала шаг назад. Провидец опустился на колени. Медленно он приподнял рукой кусок грязной ткани, закрывающей лицо. Абигор едва удержался, чтобы не отвести взор. Показались бесформенный подбородок, будто бы расплавленный в огне и застывший на морозе в причудливой неправильной форме, и перекошенные бледно-фиолетовые губы.
Уродец издал грудной хрип и плюнул в чашу с кровью бледно-желтой пеной. Абигор поморщился.
Тем временем оракул засучил один рукав и принялся перемешивать собственную слюну с кровью девушки длинным желтым ногтем. Скрежет его по дну чаши раздражал слух. Хотелось зажать уши.
Оракул поднес ноготь ко рту и быстро лизнул его языком. В тот же миг прорицатель начал содрогаться всем телом. Его трясло все сильнее и сильнее. Одна из девушек поспешила убрать чашу – и провидец упал лицом вниз, продолжая дрожать. Наконец, он дернулся последний раз и застыл.
Толпа затихла, ожидая пророчества, но оракул лежал без движения.
«Может быть, старый выродок наконец сдох?» – с надеждой подумал Абигор.
Но тут, словно услышав его мысли, оракул сел и повернул к нему голову.
– Боги будут благосклонны, – просипел тихий голос, похожий на скрип сломанной ветки.
Радостные возгласы раздались в толпе: «Победа!», «Слава!». Абигор почувствовал, как расслабились мышцы, мгновение назад сжимающие челюсти до скрежета зубов.
Оракул поднял вверх костлявую руку. Это не к добру. Толпа вновь утихла. Сотни обеспокоенных глаз уставились на него. Абигор почувствовал, как внутренности сжимаются в комок.
– Нужна жертва, – еще тише сказал провидец.
В тишине был слышен лишь треск костра. Жертва… Предчувствие недоброго усилилось.
Абигор прочистил горло.
– Дюжины коз хватит?
Оракул медленно покачал головой. Абигору показалось, что уродец ухмыляется своим жутким подобием рта.
– Человек.
– Ингвар, – Абигор повернулся к своему другу, – приведи пленного имперца, один был еще жив.
Прежде чем Ингвар успел сделать хоть шаг, оракул покачал головой.
– В этот раз боги не примут жизнь еретика, – сказал он по-прежнему тихо, но Абигору показалось, что провидец кричит, – жертва должна быть добровольной и полной.
Абигор обомлел.
Полной?! Это же значит, что кто-то должен согласиться взойти на костер! Умереть не в бою. Лишиться места во Дворце павших и навечно обратиться в пепел. Пожертвовать не только жизнью, но и душой. Абигор почувствовал, как волосы на затылке зашевелились. Никто из туата на такое не пойдет.
Он снова упал на одно колено.
– Провидец, – быстро заговорил он, – есть ли другой способ?
Даже не дослушав вопрос, оракул покачал головой.
– Только так боги даруют тебе победу, вождь. Пришли за мной, как найдешь такого человека.
Литиры подхватили провидца под руки, помогли подняться, и калека поковылял прочь. Сгустившаяся толпа вновь расступилась, создавая живой коридор. Свирепые и отважные воины с ужасом на лице пятились прочь, словно коснуться уродца означало навлечь на себя беду.
Оракул замер на границе круга.
– Поторопись, вождь. Боги дают время лишь до рассвета. После восхода солнца они останутся глухи к твоим мольбам, даже если ты пожертвуешь всем своим воинством, – проскрипел прорицатель и удалился.
Абигор встал на ноги и тут же едва не опустился на землю от боли. Проклятое бедро. А перед ним уже маячила довольная физиономия Харальда.
– Свободные люди Севера, – зазвенел в ушах голос старого соперника, – кто из вас готов взойти на костер во имя победы?
Лишь мгновение назад шумевшая как камыш на ветру толпа будто по волшебству замолчала.
Абигор выпрямился и посмотрел на воинов.
Но все лица смотрели в сторону, друг на друга, на огонь, себе под ноги – куда угодно, только не ему в глаза. Абигор понял, что потерпел поражение, даже не начав битву. Если ангардийский лагерь останется стоять – Херкул снимет с него голову. Но после такого предсказания заставить воинов сражаться не сможет даже сам конунг.