— Пацаны! Смотрите! — закричал Илья из темноты через некоторое время. Я вздрогнул от неожиданности, а салага на всякий случай вжал голову в плечи, обрывая свои бессмысленные бормотания. Старик сразу нашел, что ответить:
— Слышь! «Пацан»! Я, между прочим, капрал. А Виктор у нас — лейтенант. Хоть и морской.
— И что? — невозмутимо отозвался неунывающий здоровяк. Факел, где он стоял, подрагивал небольшим пятном, практически ничего не освещая. — Он, что? Не человек что ли?
— Морячок, — блаженно протянул Сережка. Пламя костра осветило его счастливое лицо. Я покосился на лопоухие уши и незлобно выругался в полголоса:
— Да идите вы, заморыши.
— Что там у тебя? — грозно рявкнул капрал, косясь в мою сторону — услышал.
— Идите скорее сюда и сами увидите! У меня нет слов для описания! Нисколько не пожалеете!
— Смотри, как бы самому потом жалеть не пришлось, — проворчал старик.
Не хотелось, конечно, никуда идти. Пригрелся. У меня всё ломило: каждая мышца, суставы и сухожилие. Я сам сломался. Развалился на сотню частей. В жизни не поднимусь. Капрал сразу понял мое состояние и захотел вернуть потерянный авторитет себе. Поднялись мы одновременно. Слишком резко. У меня хрустнуло колено, а старика повело вправо. Чуть не упал! Тоже устал. Капрал незлобно ругнулся в полголоса:
— Да, черт с ним.
Я тоже выдохнул свободно. В самом деле: глупо. Нашли, что делить. Тем более я все равно старше по званию. Как ни крути. Опять же зарыли меня — вину должны чувствовать, вот — это настоящий промах в венце капральской карьеры. А тут, зачем соревноваться?
Так я думал, пока мы шли к Илье. Парень призывно махал факелом по круговой, а потом ткнул в черный валун рядом с собой, говоря:
— Вот.
— Что «вот»?! — сразу огрызнулся Прохорович.
— Камень, — многозначительно сказал рядовой.
— Ты, идиот, что ли? Мы ради камня сюда шли?! — взорвался сразу капрал.
Я вспомнил как пару раз запнулся в темноте о сплетенные корневища и тяжело вздохнул — надо еще обратно возвращаться. Сережка завыл. Тоненько и жалобно. Худенькая его рука вытянулась, а скрюченные грязные пальцы стали показывать на валун. У меня выступил пот подмышками. Рука, сжимающая деревцо-палку, стала мелко подрагивать. Испуг не проходил и сердце непривычно застучало в груди, отбивая незнакомый ритм.
— Ага, — обрадовано протянул Илья, — проняло, салага? А меня представляешь, как проняло? Я сел, а он, как захрипит, как заморгает!
Сережка сильнее завыл.
— Свети! — буркнул старик.
Теперь и я увидел. Но не поверил. Мозг отказывался верить. Я не мог сложить картину. Восприятие не работало. Мне показалось, что на валуне, в расщелину, засунут человек по грудь. Но я не видел никакой расщелины! Человек поднял голову и на черном лице его блеснули глаза. Он смотрел на нас и губы его медленно раскрывались.
Сережка присел, озираясь по сторонам.
— Черт, — пробормотал капрал, включая огнемет, — ловушка!
— Нет никакой ловушки, — покачал головой Илья. — Захотели бы, давно нас накрыли.
— Точно. — Старик расслабился, но огнемет не выключил. — В рубки могли бы. Мы там, как котята в мешке были.
Я подошел к камню. Осторожно потрогал шершавую поверхность. Приблизился к человеку. Илья услужливо подсветил. Я с ужасом смотрел на идеально выточенный пилотский костюм, в черное лицо, в сумасшедшие глаза и с каким-то запозданием понимал, что передо мной человек в камне. Но кто? Кто? Мог туда его засунуть? И где ноги? И как… Казалось он просто рос из камня. Шевелил губами, вращал глазами, силился что-то сказать. Внезапно я понял: он живой!
— Старина, — зашептал я, забеспокоившись. — Сейчас мы тебя вытащим.
— Не трогай его, — остановил меня капрал. — Ему не помочь. Теперь он — камень.
— Как не помочь? Он же живой!
— Он — камень! Остынь, Витюля.
— Вот и пилота одного нашли, — шмыгнул носом Илья. — Неожиданно, правда? Заметили? В этой жизни всё случается неожиданно. Незавидная жизнь у пилотов. Летят, бороздят космос. Чистенькие и наглаженные мундирчики. Кушают всегда вкусно и фрукты по утрам дают. У них питание особое, Серега, не каша, как у нас с тобой. А потом ты — камень и ничего тебе не нужно.
— На его месте мог оказаться, и ты! — огрызнулся капрал.
— Я? — засомневался рядовой. — Вряд ли. Я бы не дался! У меня разряд по бегу!
— А у них думаешь не было?! — вскипел Прохорович. — Разряд у него! Мы тут в шахматы что ли играем?!
— Кто это сделал? — зашептал я. Меня не слышали. Я смотрел на полуживого человека в камне и не знал, чем помочь бедолаге. Как облегчить его боль?! Как вообще можно оказаться в камне? — Кто это сделал?! — закричал я.