Я тяжело задышал и начал оглядываться: черные от влажности стволы деревьев; заросли папоротника; перепаханное поле катастрофы, но самого остова транспортника не видно. Где все? Где люди? Уже утро или легкий сумрак вечера? Непонятно. Прошло время и дождь практически залил чадящие остатки. Мелкие струи холодной воды лились с неба не переставая. Я начал дрожать. Руки затряслись. Окостеневшие пальцы не хотели распрямляться. Живот свело и тело сразу заболело, выворачивая наизнанку. Первая струйка грязи потекла по лицу, заливая глаза. Свинцовое небо вдавило обратно в могилу, и я упал, не в силах бороться с навалившейся слабостью.
Сволочи. Крик застрял внутри. Бессильная злоба душила, крепко сжимая горло. Отчаяние накатывало волнами, мутя сознание.
Сволочи. Бросили меня. В горле запершило, и я закашлялся, проглатывая комок ненависти и страха.
Надо брать себя в руки. Надо найти людей. Надо выбираться. Надо найти капрала и придушить его.
Я здесь точно не один. Не может такого быть.
Со второй попытки я снова сел. Тело дрожало, готовое завалиться навзничь. Пальцы сжимались, сгребая склизкую опавшую листву. Я увидел в метре от себя большой сухой лист, прогибающий под собравшейся водой и решился, выползая из ямы.
Силы покинули меня, когда до листа оставался последний рывок, так и пролежал с открытыми глазами, то ли в беспамятстве, то ли наяву. Глядел, как лист прогибается под тяжелыми каплями дождя, пока наконец одна из сторон не наклонилась на бок и вода тонкой струйкой потекла по коричневому боку и стала уходить в землю.
Я протянул руку, притягивая листок и жадно напился.
Люди. Где-то должны быть. Я чувствовал.
Меня ведь не могли забыть и потерять. Я ведь лейтенант флота. За спасение офицера всегда дают медаль или внеочередной отпуск. Я вспомнил, как меня закапывали солдаты, и весь передернулся. Без сил опустился на землю, и, кажется, тяжело и протяжно вздохнул. Подувший ветер принес холодные капли с ближайшей кроны. Оросил меня и землю вокруг, выбивая фонтанчики, как от ковровой бомбардировки.
Закапать живьем лейтенанта. Это, как же надо ненавидеть флот? Я доберусь до вас крысы сухопутные! И обязательно каждого достану, чтобы мне этого не стоило.
Сволочи.
Ладно. Без паники. Надо найти рубку транспортника. Наверняка там уже все. Послали сигнал и теперь сидят, и ждут команду спасателей. Чай пьют и галетами хрустят.
До меня отчетливо донесся хруст пережёвывания пищи. Как едят галеты, ни с чем не спутаешь. Я повертел головой, но никого не увидел. Надо вставать. Поляна, где разбили пикник рядом. Сейчас я к вам приду и испорчу праздник.
Только палку найду.
Под опору подошло молодое деревце. Гнулось, но вес тела выдерживала. На хрупких веточках зеленные листочки скрутились от бушевавшего недавно жара. Теперь я видел по всюду следы катастрофы и мог оценить масштаб. Транспортник развалился на километры. В поваленных деревьях виднелись: обрывки парашютов и разбитые кресла; куски пластика внутреннего салона; изоляционная желтая пена. Отдельно лежало крыло. Я добрел до него. И некоторое время пережидал ливень под навесом, думая, и отдыхая. Пассажирского блока не видно. Наверное, протащило дальше. Ближе к кабине пилотов. Тем лучше. Солдат тоже не видно. Устроили лагерь поближе к аварийному передатчику. Что ж, логично. Там и большой парашют — можно сделать навес и сам салон — почти готовый дом. Еда в лесу для солдат не проблема.
А вот я могу стать проблемой.
Да, что там могу.
Я хочу стать проблемой. Общей и быстро нерешаемой. Едят галеты, пока я тут мокну. Всему должен быть предел.
От злобных мыслей у меня появились силы. Заковылял, обходя завалы быстро переставляя палку и ноги. Два раза чуть не упал. Спешил, как мог! Новые ботинки месили грязь и тяжелели с каждым шагом, но я не сдавался. Не хотел потерять напор и боялся, что запал ненависти может быстро иссякнуть.
Вышел на поляну и замер. Отсек для пассажиров в метрах двухсот лежал. Аварийный парашют не сильно помог. С правого края тросы видно оборвались еще в воздухе и весь удар на эту сторону пришелся: крепкий сплав смят в гармошку. Металл лопнул местами и на стенах замер причудливыми трещинами на корпусе. Ветер слабо шевелил цветную материю. Почетным флагом накрывая отсек, как свинцовый гроб. Повезло таким, как я. Те, что первыми улетели в отдельных креслах и спустились хоть как-то на землю. Но много ли было таких счастливчиков? Судя по трупам, которые быстро сжирали маленькие панцирные твари — нет.