— Пожалуйста, пусть твои люди немедленно перевезут их в мой джип.
Кивнув мне головой, Кэмден и Мэтис отправляются в тандем, чтобы проследить за обменом. Они убедятся, что в пакете нет взрывчатки или устройств слежения, прежде чем положить его в машину. Такую ошибку можно совершить только один раз.
— Прежде чем мы закончим эту встречу, я хочу дать понять, что на этом моя благосклонность заканчивается. Если ваша семья снова выступит против моей, я не только убью вас, но и разберу на части так, что даже ваш драгоценный бог не узнает вас, когда вы попытаетесь войти в его жемчужные ворота.
Легкомысленный фасад исчез. Весь мой гнев и обещанная боль сквозит в каждом слоге, который я произношу. Все в комнате застыли в смертельной неподвижности, кроме моей невесты на коленях. Нет, Риона не боится ни меня, ни моих угроз так же, как все остальные присутствующие. То, как слегка покачиваются ее бедра и как ее идеальная круглая попка упирается в мой внезапно напрягшийся член, доказывает, что она действительно чувствует перемену в моем поведении. Ее грудь вздымается и опускается все быстрее, а рука, лежавшая на моем предплечье, крепче сжимает его.
Моя свободная рука, опускающаяся на ее бедро и резко сжимающая плоть, заставляет ее подпрыгнуть на месте. Она поворачивает голову настолько, что я могу заглянуть в ее расширившиеся глаза. Смущение, отразившееся в этих зеленых глазах, говорит о том, что она не осознавала реакцию, происходящую в ее теле, пока я не разрушил заклинание своей грубой хваткой.
Мне не нравится, что ее раскрасневшееся лицо, когда она отворачивается от меня, приобретает овечий вид.
Теперь необходимо вернуться к разговору.
— Я также напомню тебе, что Риона теперь моя семья. Моя, а не твоя.
Я позволил молчаливой угрозе надолго задержаться между нами. Она - моя семья, и если все пойдет по плану, она же станет той женщиной, которая приведет в этот мир следующее поколение нашей семьи.
— Я понимаю, — кивает Тадхг.
— Если уж на то пошло, я приятно удивлен тем, как ты ее оберегаешь.
— Это ничего не стоит, — без обиняков заявляю я ему, похлопывая Риону по бедру и молча подавая ей знак встать.
На негнущихся ногах она грациозно снимает себя с моих коленей и встает. Я следую ее примеру и нависаю над ней, обхватив ее за плечи.
— Найл не понаслышке знает, на что я готов пойти, чтобы защитить то, что принадлежит мне, и это была лишь капля в том чертовом ведре, на которое я способен.
Ее дедушка смотрит на меня, слегка склонив голову набок.
— Твой отец гордился бы тобой.
Это заставляет меня разразиться мрачным злым смехом.
— Нет, он не стал бы.
Найл, видимо, не знает, когда его хорошенько отлупили, или, может быть, за последние пару минут он заново открыл свои яйца, потому что у него хватило наглости снова открыть рот.
— То, что ты стоишь передо мной, угрожая мне и моей семье всей полнотой своего гнева из-за нечистой на руку шлюхи, ниже твоего достоинства, Бейнс.
Если мне показалось, что в комнате воцарилась тишина, то я ошибался. Тяжелая, болезненная тишина и неподвижность оседают в комнате, словно удушливый туман. Она душит всех присутствующих. И Тадхг, и Брейден имеют смысл выглядеть очень нервными, пока этот тупица передо мной продолжает говорить.
— Знаешь, почему я продал ее Козловым? Только они готовы были заплатить хорошие деньги за сучку, которая, как они знали, не будет истекать кровью. Богдан, видимо, неравнодушен к рыжим и готов был не обращать внимания на то, что она уже раздвигала ноги для другого мужчины.
Звук болезненного вздоха Рионы что-то делает с моей грудью. Внутри полости, которую я долгое время считал пустой, что-то болезненно сжимается. Единственный раз, когда я испытывал подобное ощущение, был тот вечер, когда я думал, что буду наблюдать за ее прыжком с крыши.
Что она сделала, чтобы заслужить такое отношение к себе со стороны семьи?
— Продолжай говорить, Найл. Я осмелюсь. Ты так близок к тому, чтобы подписать себе смертный приговор, а у меня руки чешутся заставить тебя истекать кровью с тех пор, как я вошел в эту дыру.
Мой голос звучит смертельно спокойно, несмотря на бушующий в моих жилах ураган.
Конечно, он не слушает.
— Я знаю о времени, которое ты провела с Игорем в детстве. Он рассказал мне об этом за бутылкой водки.
Тадхг испускает возмущенный вздох, после чего поднимается со своего места и насильно стаскивает зятя с него. По тому, как Ниалл покачивается на ногах, я думаю, сколько же он выпил до того, как мы приехали.
—Ради всего святого, послушай человека, Найл.
Он не слушает.
— У тебя все еще есть шрам на спине? — насмехается отец Рионы. — Точно. Я тоже знаю об этом.
При упоминании шрама кожа на моей левой лопатке горит. Точно так же, как железо, когда мне было четырнадцать.
Словно зверь, настигший свою жертву, все мое внимание приковано к Найлу, когда я поднимаю руку и подаю сигнал. Ирландские охранники, стоящие за двумя мужчинами передо мной, насторожились. Реакция Брейдена гораздо медленнее, но он все равно выхватывает пистолет. Мои люди в комнате с нами не дрогнули. Сигнал был не для них.
— Ты все время говоришь о красном цвете. Девственная кровь. Рыжие…
Я делаю паузу, покачивая головой.
— Но у меня есть право голоса, я думаю, что это может быть твой цвет, Найл.
Красная точка в центре лба заставила Тадга выпустить яростное проклятие, а Рионы - сделать неглубокий вдох.
— О чем, черт возьми, ты говоришь, Бэйнс? — спрашивает Найл в то самое время, когда второй снайпер наводит прицел на середину его груди. От осознания надвигающейся опасности кровь отхлынула от его лица, и он, пошатываясь, отступил на шаг назад.
— Скажи это еще раз, — дразню я. — Назови мою жену шлюхой еще раз.
— Эмерик… — шепот Рионы едва слышен за грохотом в моих ушах.
Единственная причина, по которой я не лежу на его теле, а мои кулаки снова и снова сталкиваются с его лицом, - это то, что она здесь.
Подбородок Найла опускается.
— Она...
Я поднимаю два пальца на левой руке, и не проходит и полсекунды, как оконное стекло взрывается, а Найл кричит.
— Как я уже сказал, Риона здесь, я собираюсь обеспечить ей все возможные уровни защиты, включая снайперов.
Как и в новогоднюю ночь, когда раздался выстрел, Риона не уворачивается и не бежит в укрытие. Она лишь один раз вздрагивает от внезапного шума, но в остальном стоит неподвижно в моей хватке.
Тадхг, однако, пригнулся за столом, который мы освободили, а Ниалл закричал, и белая повязка на его правой руке окрасилась в яркий пунцовый цвет. Из новой раны льется кровь. Он легко отделался от ран, нанесенных ногтями. Со временем, я уверен, он бы почти полностью восстановил свои руки. Но теперь уже нет. Его правая рука изуродована пулей, пробившей ее насквозь. Несколько пальцев, похоже, держатся только за счет силы воли.
— Я предупреждал тебя, — говорю я ему, повышая голос над его криком, чтобы убедиться, что он меня услышал. — Но ты не послушал. Молись, чтобы ты мог дрочить левой рукой, потому что, судя по всему, дни, когда твоя правая рука заставляла тебя кончать, закончились.
Словно ищейки, натасканные на запах, ирландские охранники - без учета Брейдена - бросаются в нашу сторону. Они не успевают приблизиться и на пять футов к тому месту, где я стою с Рионой, как мои люди встречают их лоб в лоб.
— Хватит!
Приказы Тадга остаются без внимания.
— Отставь!
Слева от меня Нова быстро выхватывает пистолет у одного из охранников и бьет им того по лицу. Тошнотворный звук хруста лицевых костей и ударов зубов о землю сопровождает хор ворчаний и криков, эхом разносящихся по пустому пабу.