Через несколько секунд мои люди вывели из строя каждого из ирландцев и повалили на землю.
К его чести, Брейден держит свое оружие нацеленным в мою сторону, занимая оборонительную позицию позади рыдающего Найлу.
Переставив свою руку на Риону так, чтобы мое тело оказалось под углом к ее меньшему телу, я смотрю в упор на Найла и ее деда.
— Единственная причина - причина, за которую вы должны быть безмерно благодарны, — и по которой я позволю вам выйти из этого здания с кровью, все еще текущей по вашим венам, — это то, что она здесь.
Я бросаю мрачный взгляд на Тадга, повторяя слова, сказанные им ранее.
— Я пытаюсь защитить сердце своей жены. Дочь не должна быть вынуждена смотреть на то, как вырезают человека, который ее вырастил.
После того, как с ней обошелся отец, Риона не должна проливать по нему ни слезинки, но в конце концов логика и эмоции не всегда идут в ногу.
— Видеть, как мой отец захлебывался собственной кровью и наконец умирает будет одним из лучших моментов в моей жизни, но я не думаю, что моя жена разделит это чувство, если я повторю то, что сделал с ним, сделаю и с тобой, Найл.
Уже несколько десятилетий ходят слухи о том, что Амброза Бейнса убили его собственные дети, чтобы узурпировать его корону и захватить королевство, но никогда они не подтверждались. До сих пор.
К черту.
Пальцы Рионы вцепились в шерстяную ткань моего пиджака. Я позволяю себе бросить на нее короткий взгляд, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и возвращаюсь к разглядыванию угрозы, стоящей передо мной.
— Мы понимаем, — говорит Тадхг.
— А ты? — требую я, повышая голос. — Не уверен, что твой мальчик понимает, потому что если бы он действительно понимал, как его жизнь сейчас висит на волоске, он бы на коленях благодарил Риону за то, что только благодаря ей его сегодня пощадили.
Дедушка жестко кивает головой.
— Ты прав, так и должно быть.
Все еще плача и завывая из-за оторванной руки, Найл бормочет непонятные слова, но его заставляют замолчать, когда отец его жены берет его за воротник темно-синего спортивного пиджака и толкает к Брейдену.
— Посади его в эту чертову машину. Сейчас же!
Брейден бросает на меня последний мимолетный взгляд, после чего берет своего босса за руку и силой выводит его из заведения через выход на заднюю аллею. Незаметным взмахом руки мои охранники отпускают ирландцев, которых они все еще держат на мушке, и возвращаются на свои позиции позади меня.
Все ирландские охранники, кроме двух, остаются и обходят легендарного торговца оружием с фланга.
Положив руки на бедра, Тадхг смотрит на поврежденный водой потолок и испускает долгий, измученный вздох, прежде чем посмотреть на внучку.
— Я скажу твоей бабушке, что видел тебя своими глазами и что ты, похоже, здорова.
Риона вынуждена оглядеться вокруг моей рамы, чтобы увидеть своего деда, когда она говорит:
— Ты не обязан этого делать.
— Она попросила меня доложить ей о состоянии твоего здоровья.
Клянусь, эти люди действительно думали, что я задушу ее до смерти в первые сорок восемь часов брака или что-то в этом роде, и их искусственная забота о ее безопасности начинает действовать на мои и без того расшатанные нервы.
Когда она пытается выйти из-за моей спины, я вытягиваю руку перед ней, блокируя любое дальнейшее движение, и снова делаю шаг перед ней.
После того, как Ниалл в очередной раз проявил неадекватность, я не хочу, чтобы она была ближе к члену семьи, чем сейчас.
— Мама спрашивала обо мне?
Я прикусила язык, чтобы не отругать ее за вопрос, который, как я знаю, только ранит ее.
Заставив себя остаться на месте, чтобы не поддаться желанию закрыть пространство между нами и стереть с лица Тадга снисходительное выражение жалости, я протягиваю руку за спину и переплетаю пальцы с пальцами моей невесты.
Ее рука замирает в моей, а дед просто качает головой и говорит:
— Нет, девочка.
— Хорошо, — отвечает Риона. Ее умение выдать себя за человека, которого не поразил его ответ, я не сомневаюсь, она оттачивала годами. — Передай бабушке привет и скажи, что Эмерик мне не угрожает.
Мы оба знаем, что это ложь, как и то, что она жаждет опасности.
— Обязательно, — обещает он, вскинув подбородок. — Дай своим родителям время, и со временем они поймут, что этот союз — благо для всех.
Я поворачиваюсь и успеваю увидеть, как она наклоняет голову и в ее нефритовых глазах появляется напряженность.
— Дедушка, мне кажется, ты меня не слушал, — говорит она ему, и в ее словах отражается холодная и собранная уверенность. — Эмерик уже сказал тебе, что не допустит, чтобы наш брак стал чем-то выгодным для моего отца или кого-то еще, и я тоже не допущу этого, потому что с меня хватит. Моим последним актом служения семье Моран стала свадьба с Эмериком - то, что произошло только из-за отчаянной глупости и вопиющей жадности моих отца и брата.
Придет время, когда она узнает, что это не вся правда, но сейчас не время. Особенно сейчас, когда она обретает голос и отстаивает свои интересы перед дедом.
— Мне всю жизнь говорили, что моя единственная ценность - это то, какой брак я могу заключить, но с этим покончено. Ты и все остальные больше не пытаетесь найти способы выжать из меня всю кровь.
Моя жена даже не представляет, как невероятно упоительно она выглядит сейчас, медленно входя в свою новую силу. У меня возникает желание нагнуть ее и трахнуть прямо здесь, на деревянном столе, шепча ей на ухо слова похвалы. Судя по тому, как кровь сейчас приливает к моему члену, можно с уверенностью сказать, что она тоже согласна с этим планом.
Риона не дрогнула и не попятилась, пока дед наблюдал за ней со знакомым напряженным восприятием. Похоже, именно от него она унаследовала эту черту.
После некоторой паузы он просто говорит:
— Ты права. Ты больше не Моран, Риона Бейнс. Ты больше не принадлежишь нам, как и твоя преданность.
Он обращает свой пристальный взгляд на меня.
— Надеюсь, ты достоин ее.
Сузив глаза, я смотрю на него в ответ, но не удостаиваю его реплику своей.
Крепко сжав ее руку, я начинаю направлять нас к выходу из паба.
— Пойдем, принцесса. Мы закончили, нам пора домой.
Дом.
Я думал, что мне потребуется больше времени, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что я делю свой дом - свое убежище - с другим человеком, но мысль о том, что мой пентхаус теперь наш дом, утихомиривает что-то дикое в моей душе.
Засунув руки в карманы брюк, дедушка прощально наклоняет голову.
—Риона.
Моя жена делает то же самое, тихо произнося
— Дедушка, — а затем поворачивается и позволяет мне увести ее от него и ее прошлого.
ГЛАВА 22
РИОНА
Когда мой дедушка по отцовской линии был жив, вся семья - все мои тети, дяди и кузены - по воскресеньям после церкви ходила в паб «Ирландская жена». Это было в другую эпоху существования семьи Моран, когда все было не так холодно, как сейчас. Динамика и отношения изменились, когда скончался мой дед и отец стал главой семьи. Мои воспоминания об этом ныне разрушающемся баре были относительно приятными, но после событий сегодняшнего вечера эти детские воспоминания отошли на второй план.
Многое из того, что произошло здесь сегодня вечером, можно разложить по полочкам: и горькая недоброжелательность отца ко мне, ставшая достоянием гласности, и неожиданное присутствие деда. Не говоря уже о небольших проблесках не слишком красивого прошлого Эмерика. У меня есть вопросы, которые я хочу задать о его отце, а также о том, как он жил с Козловыми. Одно я знаю точно: шрам, который Игорь оставил на спине Эмерика, должен быть скрыт черными крыльями, которые я видел сегодня ночью.