— Найл собирается пойти к русским и восстановить первоначальную сделку, но для этого ему придется забрать у меня Риона, чтобы отдать Богдану.
— Ничто не заставляет такого человека, как Богдан, желать чего-то больше, чем когда ему говорят, что он не может этого иметь, или когда у него это отнимают. В этот момент речь идет об уязвленном самолюбии, и если я увел у него из-под носа его будущую невесту, то самолюбие младшего Козлова должно быть сильно уязвлено.
Я встаю перед Новой и касаюсь своими костяшками пальцев его костяшек, прежде чем мы начинаем кружить друг вокруг друга.
Его сильные брови вздергиваются, а в бледных глазах мелькает скептический взгляд.
— И ты знаешь, что это будет его план, откуда? У тебя есть люди, которые следят за обеими семьями?
—У меня есть люди, которые следят за всеми, — говорю я в качестве объяснения, прежде чем увернуться от его татуированного кулака и нанести ему удар под ребра.
Нова хмыкает, но его поднятые руки не опускаются ни на дюйм. Он готов к тому, что я еще брошу в него.
— У Ниалла и его сына две хорошие руки, а денег на войну против тебя не хватит. Кословы тоже это увидят, и я не могу представить, что они захотят выполнить свою часть сделки, даже если им удастся заполучить Риона.
В обычный день я всегда держу себя на коротком поводке, но в такие дни, когда я активно чувствую все и сразу, я почти не могу сдерживаться. Мой взгляд становится красным от слов Новы, и я срываюсь на нем.
— Никто не поднимет свои гребаные руки на мою жену!
Возможно, я прорычал это, а может, и зарычал, не могу сказать точно. Единственное, что я слышу, - это шум крови в ушах.
— Она моя, и я буду ее беречь.
Нова тоже теряет контроль, и мы атакуем друг друга. На этот раз это не дружеский поединок, а настоящая кровавая бойня. К тому времени, как я укладываю его на спину на коврик, а каблук моего ботинка оказывается у него в яремной впадине, у нас обоих появляются одинаковые рассеченные губы и синяки. Я сплевываю полный рот крови на коврик и бросаю взгляд на своего друга.
— Ладно, на сегодня хватит, брат, —спокойно говорит Нова, дважды похлопывая меня по голенищу, чтобы я убрал ногу.
Когда он называет меня братом, я вспоминаю, что у меня два родных брата, и все же мы с Новой ближе, чем с Астором или Леджером, когда он еще был рядом. Этот татуированный зверь-мужчина долгое время играл большую роль в моей жизни.
Ворча, я убираю ногу с его шеи и протягиваю ему руку, чтобы помочь подняться с земли. Нова хлопает меня по плечу, как только встает на ноги, и легко улыбается. Мы никогда не злимся, когда подставляем друг другу задницы. Он знал, что, найдя меня в таком состоянии, он, скорее всего, окажется в таком же положении.
— Сколько дней прошло? — спрашивает он, глядя на меня пытливым взглядом.
Я беру обе наши воды и откручиваю крышку со своей.
—Дней с какого момента?
Он закатывает глаза, потому что знает, что я знаю, о чем он меня спрашивает.
— Сколько дней ты не спал, и я имею в виду не просто часовой сон то тут, то там. Я имею в виду сон.
Однажды я сказал Риона, что всегда побеждаю в поединке, но это было ложью. Я проигрываю битву со сном с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Тогда воспоминания и мысли, которых я изо всех сил старался избегать, когда был в сознании, прокрались в мое бессознательное и проникли в мои сны. Тогда я планировал просто избегать сна как можно дольше. Я мог провести несколько дней, прежде чем окончательно провалиться в сон. Этот план развился и превратился в тяжелый случай бессонницы в середине моих двадцати лет.
Некоторые из моих самых нестандартных и известных поступков произошли из-за сильного недосыпания. Я обнаружил, что недостаток сна может повлиять на способность принимать решения и усугубить мой и без того непредсказуемый нрав, но он также придает определенное чутье, когда я держу в руках нож, а враг находится в поле моего зрения.
— Думаю, во вторник ночью я спал почти четыре часа, а в среду в перерывах между встречами пролежал час на диване в офисе.
— Ты думаешь? Господи, Эмерик. Сегодня п’ятниця, — его татуированные пальцы сжимают переносицу. — Ты больше не можешь так поступать — не потому, что она теперь живет здесь с тобой. Ты же знаешь, каким ты бываешь, когда не высыпаешься.
Непостоянным - больше, чем я есть на самом деле, а это уже о чем-то говорит - раздражительным, параноидальным, а если я задерживаюсь, то к вечеринке присоединяются галлюцинации. Это прекрасное время для всех.
— Я уже говорил это раньше, но тебе нужно решить эту проблему. Найди какое-нибудь решение, которое позволит тебе отдохнуть, чтобы не потерять все, что осталось от твоего проклятого разума. Теперь все по-другому, потому что ты не просто подвергаешь себя опасности.
Я не осмеливаюсь сказать ему, что уже нашел кое-что, что убаюкивает меня и усыпляет лучше, чем любое лекарство, которое мы пробовали. Самый лучший сон за последние годы был, когда я впервые заснул с членом, все еще находящимся в моей жене. На следующее утро я все равно проснулся рано, но пять часов непрерывного сна были для меня беспрецедентным событием. Моя первоначальная цель, которую я преследовал, оставаясь в ней, заключалась в том, чтобы не дать моей сперме вытечь из ее лона, но эффект, похожий на седативный, в итоге оказался приятным сюрпризом. Во вторник вечером, когда я забрался в постель рядом с Рионой и погрузился в ее теплую гостеприимную киску, я обнаружил, что это не было единичным случаем. Нет, когда она обхватила меня и заключила в свои объятия, я сразу уснул.
К тому времени, когда я закончил разбираться с поставкой оружия от моих контактов в Турции в среду, было уже утро, и она не спала, когда я вернулся домой. Прошлой ночью я снова засиделся в Тартаре и добрался до дома только после четырех утра. Я был слишком взвинчен, чтобы идти к ней, и тогда я вызвал Нову. В прошлом пара раундов выматывала меня достаточно, чтобы вырубить или, по крайней мере, снять напряжение.
А если это не сработает…
— Я принес успокоительное, — говорит Нова, словно прочитав мои мысли. — Я не был уверен, с чем мы имеем дело, и решил, что это не повредит.
Я бросаю на него взгляд, который заставляет его поднять руки перед собой.
— Слушай, парень, это не сильная доза. Он вырубит тебя на пару часов и позволит твоему телу и разуму отдохнуть и восстановиться. Ты знаешь, что работаете на пределе и близки к тому, чтобы выйти за грань. Что скажешь, если мы просто избежим этого шоу с собаками и пони?
Я обдумываю его слова и понимаю, что он прав.
Непостоянная и проводная энергия, проходящая через меня, заставляет меня чувствовать себя опасным в неконтролируемом смысле. Люди любят рассказывать истории о том, какой я неконтролируемый, потому что им проще поверить, что я делаю то, что делаю, потому что не могу с собой ничего поделать. Не могу сказать, что такого не случалось в прошлом, но в большинстве случаев я полностью контролирую свои действия, и, если хотите знать мое мнение, это делает меня в десять раз опаснее. Это значит, что я полностью осознаю, насколько развратными могут быть мои поступки, и активно ищу возможности сделать еще больше.
Я знаю, какой я человек, но я не уверен, что хочу, чтобы моя жена видела меня таким, какой я есть. Я обещал, что буду защищать ее, и теперь начинаю понимать, что это значит даже от самого себя. И если быть честным, то дойти до такого истощения, когда у меня начнутся галлюцинации, - это то, чего я хотел бы избежать. В прошлом, когда это случалось, я снова погружался в воспоминания, которые предпочел бы забыть.