Я так горжусь ею, но я использую все имеющиеся в моем распоряжении средства, чтобы она никогда больше не попала в такое положение, когда ей придется сражаться подобным образом. Однажды я уже подвел ее, доверив ей Матиса, и второй раз я эту ошибку не совершу.
— Что ты собираешься делать? —спрашивает она.
Ярко выраженные круги под ее все еще красными глазами темнеют с каждой секундой. Я хочу только одного - забраться с ней в постель, но мы не можем отдыхать. Во всяком случае, пока. Нам еще нужно кое с чем разобраться, прежде чем мы сможем выспаться, в чем отчаянно нуждаемся. Я и сам уже больше двадцати четырех часов не спал.
— Ты будешь восстанавливать?
— Да.
Пальцы моей правой руки проводят по пурпурным следам, образовавшимся на ее боку и бедре. Прежде чем мы отцепились друг от друга и покинули подвал, она рассказала мне, что здесь произошло. Чем дольше она рассказывала о том, что Матис и Аннели сделали для Сорена, а потом о том, что случилось с Богданом и Тирнаном, тем крепче прижимала меня к себе. Я сохранял относительное спокойствие только потому, что ее обнаженное тело, обхватившее мое, не давало мне покоя. — Мы восстановим здание и найдем способ оказать честь и выплатить компенсацию семьям тех, кто не успел вовремя покинуть его.
Полученное предупреждение об отеле спасло мне жизнь вместе с командой людей, которые сопровождали меня туда, но оно также дало мне возможность отдать приказ о немедленной эвакуации. Если бы я не получил это сообщение от своего тайного союзника, в результате взрыва погибло бы не десяток, а более пятисот человек.
Меня не удивляет, что Игорь Козлов, а затем и Найл Моран были готовы уничтожить столько невинных жизней только ради шанса покончить с моим существованием. Отчаяние и уродливая жадность заставляют их действовать импульсивно, а такой образ мышления может привести только к жертвам.
— Я хочу помочь, — без колебаний предлагает она. — Работа в Тартаре может немного подождать, потому что это важно. Я хочу помочь восстановить отель твоей матери.
— На самом деле это никогда не был ее отель, — поправляю я, крепко сжимая ее руку.
Она отмахивается от меня.
— Он был ее во всех смыслах, и я хочу, чтобы мы сохранили память о ней. Она была твоей мамой и любила тебя. Мы позаботимся о том, чтобы вернуть "Дарье" ее былую славу.
На меня обрушивается тяжесть эмоций, которым я не могу дать четкого определения, и все, что я могу с ними поделать, - это крепко обнять Риону. Я прижимаю ее теперь уже чистое тело к своему и держусь за дорогую, мать ее, жизнь.
Она прижимается ко мне так же яростно, и в течение нескольких тихих мгновений мы так и остаемся. Закутанные друг в друга, стоя под теплыми струями воды из водопадной душевой лейки над нами.
Момент заканчивается с горечью, когда она шепчет мне в грудь:
— Мой папа тоже умер?
Тоже.
Этого не должно было случиться. Ее руки должны были оставаться чистыми.
— Нет, — отвечаю я, упираясь подбородком в макушку ее головы.
— Найл еще не умер. Оба отца находятся под моей опекой в подвале Тартара, и Богдан доставляется туда в данный момент.
Это было сообщение, состоявшее всего из одного слова, но я всегда буду ему бесконечно благодарен, потому что оно спасло моих людей от гибели и позволило мне вернуться домой к ней.
Ловушка.
Он рисковал всем, отправив мне тот единственный слог, и за это я навсегда в долгу перед ним.
Уже после того, как мы скрылись в бронированных внедорожниках и отправились на другой конец города, чтобы встретиться с Новой и его командой в клубе, я получил второе сообщение. Оно было не менее важным и стало ключом к тому, чтобы окончательно положить конец войне между нашими семьями. Мы достаточно долго кружили друг вокруг друга, и я был и остаюсь чертовски уставшим от этих чертовых игр.
Ирландская жена.
Если до сих пор было неясно, кто стоит за этими сообщениями, то эмодзи четырехлистного клевера в конце второго сообщения сделало это очевидным. Все мужчины, ехавшие со мной в машине, уставились на меня, когда я начала смеяться. Симметрия того, что все началось с его помощи и закончилось ею, была для меня истеричной, потому что одним сообщением был вбит последний гвоздь в гроб наследия Найла Морана. И одним из его самых доверенных людей, не меньше.
Место оказалось верным, когда мы с Новой и нашими командами подготовленных людей нагрянули в захудалый ирландский паб и застали там Ниала и Игоря, преждевременно поднявших тост за свою победу надо мной. То, как побледнело лицо пухлого ирландца и как в его глазах промелькнула реальность его гибели, заставило зверя, живущего во мне, мурлыкать.
Игорь, ехидный и самодовольный до самого конца, только ухмыльнулся мне, как только его усмирили, и спросил:
— Где эта твоя шлюха, Бейнс?
Мой кулак, повторно ударивший его по лицу, заставил его замолчать, но семя, которое он посадил, пустило корни.
Она не знает, но в ту ночь, когда я удалил ее внутриматочную спираль, я также имплантировал в нее кое-что. Следящее устройство. Ночь, когда я не смог найти ее на сборе средств у Холлоуэя, превратила шепчущий импульс о том, чтобы установить чип в ее шею, в настоятельную необходимость. Я больше никогда не попаду в ситуацию, когда не буду знать, где она находится. Это был непреложный факт.
Напутственные слова Игоря и то, что красная точка в приложении слежения вела к хижине, мало меня успокоили. Я понял, что что-то не так. Только когда я вынес ее из подвала, я почувствовал, что наконец-то могу вздохнуть.
Риона застывает в моих объятиях.
— Богдан еще жив?
— Едва ли.
Цербер изрядно потрепал лицо этого ублюдка. Я видел, чтобы перемолотый гамбургер выглядел лучше, чем это изуродованное месиво.
— Я вызвал доброго доктора, чтобы он помог ему дышать.
Ее подбородок прижимается к моей груди, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Зачем ты это сделал?
— Ему еще рано умирать. Только после того, как я проведу с ним время. Со всеми ними.
Я вытираю большими пальцами капли воды, собравшиеся под ее глазами. Она может быть обеспокоена тем, что я говорю, и сторониться моих прикосновений, и я не стану ее винить. Ведь я фактически признаю, что собираюсь разорвать человека, которого она считает своим отцом, на мелкие кусочки, но Риона не вздрагивает. Не дрогнула. Она такая чертовски сильная и смирилась с тем, что это нужно сделать.
— Дважды они пытались отнять тебя у меня. Единственный способ для любого из них получить сладкую милость смерти - это моя рука. На меньшее я не соглашусь.
Игорь Козлов был стерт с лица земли уже давно. Это должно было произойти еще два десятилетия назад.
В ее глазах вспыхивает зеленое пламя.