Не отвечая, я шагнула к дверям, но его окрик остановил меня на пороге.
— Таат!
Я обернулась.
— Будь осторожна! Я в последнее время очень беспокоюсь о тебе.
— Видения? Что-то конкретное?
— Не совсем, просто предчувствие опасности. Зайди ко мне еще в ближайшее время, чтобы я погадал тебе. Может, что-то станет яснее.
Я кивнула и вышла.
Я долго думала над словами Таши. Но дни были ясными, небо чистым, и чем больше проходило времени, тем сильнее я утверждалась в мысли, что правы старейшины, а не он.
Близилось время людского Посвящения. Из гельмы пришел запрос на троих. Они сухо проинформировали, что на церемонию прибудут четверо из их Дома.
— Ну просто отлично! — Заами, старшая среди нас, раздраженно вчитывалась в письмо, которое я только что достала из переговорной шкатулки.
— Четверо на троих людей — не многовато ли будет? В прошлые годы как-то одним обходились. А в этот раз они еще требуют дать посланцам сутки на, цитирую: «Проникновение духом аркха Милан и изучение его красот».
Я не удержалась и фыркнула.
— Сами мальчишку искать будут?
— Еще чего не хватало! Сутки по городу будут шляться птицы тьмы, вынюхивающие все подряд. Раи, сходи к старейшинам и выясни, что делать с полукровкой. Намекни, что жалкий мальчишка, может, все-таки не стоит дипломатического скандала.
Раи совсем еще ребенок — только год, как после учебы его определили к нам. Пока ему не доверяли ничего серьезнее мелких поручений. Гордый оказанной ему честью, он тут же взвился с места. Когда парень исчез из поля видимости, я спросила:
— Почему не меня послали? Обычно вы стараетесь по максимуму использовать мое кровное родство со старейшинами.
— Ты нужна мне здесь: будем составлять ответную бумагу. Писать о том, что наш климат, особенно в ночное время, может оказать пагубное влияния на их организмы. И мы крайне не рекомендуем им оставаться в Милане дольше, чем того предписывает протокол проведения ритуала. Ну, и все в таком духе.
Мы не успели начать, как в комнату влетела служанка с ошарашенно-испуганным лицом.
— Там! Там! Молодой господин… На молодого господина…
— Да что случилось-то?
Заами пришлось хорошенько встряхнуть девушку. Только после этого мы узнали, что на Раи рухнул кусок черепицы. Когда мы выскочили на улицу, его уже окружили зеваки. Калеченый миин’ах — большая редкость, так что неудивительно, что все окрестные слуги сбежались поглазеть. Ничего серьезного, впрочем, не произошло: рана оказалась неглубокой. Все же старшая осталась с ним дожидаться людского доктора (среди нас врачей не бывает), а мне велела завершить дело, которое поручила ему.
Старейшины жили и принимали посетителей в пристройке рядом с собором. Я провела в ней практически все детство. Когда моя мать умерла при родах, именно дедушка, только что принявший должность корня, взял на себя заботу обо мне. Когда я подросла, мы отдалились друг от друга, но я по-прежнему испытывала к нему благодарность и нежность.
Прямо у входа в их скромный дом росло единственное во всем Милане дерево, перенесенное с Сель. Дедушка рассказывал, что на родине такие деревья приносили плоды, из которых делали самое вкусное вино. Здесь же оно даже не цвело, лишь разрасталось вширь и ввысь, печально покачивая тяжелой бледно-желтой шевелюрой. Для него всегда была осень, вечный период угасания. Я задержалась возле, погладила шершавый и теплый ствол, поздоровавшись, как со старым другом. Только после этого нехитрого ритуала постучала в дверь.
Ответом мне была тишина. Удивленная (старики очень редко покидали свое убежище), я легонько толкнула дверь. Она отворилась без скрипа.
В центральной комнате, которая служила приемной, никого не было. Нехитрая обстановка: круглый стол, семь простых деревянных стульев и одно мягкое кресло для гостей — и непривычная тишина. Я уже шагнула к одной из дверей, ведущих в личные покои, но внимание привлекла искорка, вспыхнувшая на столе. Подойдя, я увидела небольшой кулон из янтаря и золота, сиявший в пятне солнечного света. Внутри прозрачной смолы застыл крохотный красный листочек. Украшение казалось лужицей меда, сладкой и душистой. Я осторожно взяла кулон в руки. Он был гладким и приятным на ощупь.
Заслышав шорох за спиной, я обернулась. Полукругом стояли старейшины. Мне стало душно под их тяжелыми взглядами. Они казались застывшими статуями, недвижимыми и суровыми. Только в лице дедушки проскальзывало что-то живое и печальное.
— П-простите.
Я тут же выпустила из пальцев красивую безделушку и склонилась в почтительном поклоне.
— Судьба сделала свой выбор.
Говорил Первый — самый древний и мудрый. Его голос походил на треск старого дуба под порывами ветра. Он был воплощением старости. Седые волосы и борода оплетали сухое тело подобно савану, и лишь глаза были живы на худом и рельефном от глубоких морщин лице.
— Я что-то сделала не так? Прошу прощения. Я пришла с поручением от моей Старшей. Понимаю, как вы заняты, но все же уделите мне, пожалуйста, крупицу вашего времени.
Дедушка обратился к Первому, так, словно меня рядом не было вовсе.
— Я бы хотел поговорить с ней наедине.
— Это будет правильно.
На этом шестеро, не произнеся больше ни слова, вышли.
Я пребывала в некой прострации: хорошо зная их всех, до этого ни разу не видела такими. Они любили шутить и играть со мной в детстве, а под старинные сказки Первого я часто засыпала, свернувшись калачиком в гостевом кресле.
Дедушка ожил после их ухода. Воровато оглянувшись на закрытые двери, он с кряхтением уселся на стул. Подпер подбородок рукой и тяжело вздохнул.
— Здравствуй, внучка! Ну, и какой Хаос тебя принес именно сегодня?
— Случилось что-то плохое? Я пришла не вовремя?
Он кивнул на соседний стул.
— Садись, разговор будет долгим.
Я покорно опустилась рядом. Дедушка крутил в пальцах кулон, и я завороженно следила за его движениями.
— Ты пришла вовремя. Слишком.
Он еще раз вздохнул: видимо, никак не мог подобрать слова и перейти к сути. Я решила помочь ему в этом.
— Дедушка, это как-то связано с ночными кошмарами?
— Да, напрямую. Значит, у тебя тоже было видение?
— Не только. Еще мне довелось услышать версию, достаточно сильно отличающуюся от официальной.
Старик, наконец, слегка улыбнулся.
— Таши — умный молодой человек. Очень одаренный. Думаю, что бы он ни рассказал тебе, это близко к истине.
— Все настолько страшно? Он говорил, что мы навлекли беду на этот мир, что Хаос пришел за нами. Это уже происходит, мы все обречены?
Страх зашевелился во мне, противно скрипя тонкими коготками по сердцу.
— Потише, девочка. Попробуй ненадолго убрать эмоции, чтобы не дать им затмить твой разум. Никто из нас не думает, что это видения настоящего. Это будущее, и не самое ближайшее. Мы считаем, что у нас в запасе есть еще полгода, а может, и больше. Сейчас лето, а значит, на севере — полярный день, мы же отчетливо видели тьму и звезды.
— Ну, тогда надо срочно что-то делать! Созывать большой совет всех Домов.
Дедушка покачал головой.
— Не все так просто. Как ты знаешь, главы Домов отвратительно ладят между собой. До меня доходили слухи, что император тьерто находится на грани безумия и его недоверие к другим расам похоже на паранойю. Вождь къерго и принцесса гельмы настолько ненавидят друг друга, что не способны сотрудничать, да и у нас самих очень натянутые отношения и с теми, и с другими. К тому же нашим видениям на Земле не очень-то доверяют. Если это будет единственным доказательством, вряд ли к нему отнесутся должным образом. И есть еще одна причина, почему мы не хотим посвящать в это всех. Новость о том, что Хаос пришел на Землю, породит волну неконтролируемого страха. А страх — плохой советчик и хороший враг.
— И что же, мы будем просто сидеть сложа руки, как овцы на заклании?
— Со дня появления первых кошмаров мы стали размышлять и ждать Нить Судьбы. Именно она когда-то помогла нам сохранить жизни, покинув Сель. Она никогда не предавала нашу расу, давая шанс за шансом.