— Постарайся свернуть в другой проток. Ты же помнишь: не весь этот мир подчиняется императору, ты сможешь найти отголосок его брата или племянника… — Голос звучал все тише, я почти не слышала его, в ушах грохотал поток. Последнее, что различила: — Я не могу больше оставаться… слишком трудно…
Времени задумываться о том, почему моему альтер эго трудно оставаться в моей голове, не было: я боролась с течением, вновь и вновь выдергивая тело на поверхность. Когда сил практически не осталось, подкинутая в очередной раз наверх, я увидела, что поток впереди разделяется массивным валуном. Большая его часть несется вниз, отвесной стеной низвергаясь в черную бездну, меньшая убегает вбок, став тише и спокойнее. Огромным усилием мне удалось зацепится за валун и забросить себя в более тихие воды. Но это было последним, на что меня хватило. Расслабившись, я отдалась течению.
Постепенно вода вокруг становилась теплее и чище. Стены подземелья больше не давили, оно значительно расширилось, и потолок поднялся ввысь. Движение воды стало совсем неторопливым и размеренным, появился мягкий голубоватый свет, исходивший от странных цветов, которые покачивались рядом со мной. Их аромат был терпким и успокаивающим. Впервые в Лабиринте мне стало хорошо и спокойно.
Я наконец разжала намертво стиснутый кулак с печатью Дома Тьерто. Она мерцала и холодила кончики моих пальцев. Откуда-то полилась странная музыка. Низкий голос тянул одну ноту, но, как ни странно, это не раздражало, а убаюкивало. Когда я совсем собралась задремать, укаченная нежными запахами и звуками, впереди возник луч дневного света.
Течение совсем исчезло, и мне пришлось самой плыть к долгожданному выходу. Я не торопилась: измученной нервной системе минуты комфорта были необходимы, как воздух. Свет падал сверху, и на воде образовалось яркое золотое пятно. Оно разительно отличалось от окружающего сумрака. Приблизившись, я коснулась его и тут же отдернула руку: вода под солнечным столбом была обжигающе горячей. Помедлив пару мгновений, я набрала полную грудь воздуха и, решив для себя: «Не проверю — не узнаю» — нырнула вперед, прямо в сердцевину золотого пятна. Было очень жарко. Перехватило дыхание, но боли не было. Голова закружилась, и сознание ухнуло в глубокую разноцветную воронку…
Открыв глаза, я увидела перед собой знакомые лица: обеспокоенное — Рийка, полное любопытства — Таат, и холодно-равнодушное — Раша. Перевела взгляд на свою ладонь: печать на месте — цепочка с ней свисает с моих пальцев. Я приняла наполовину сидячее положение.
— Чтобы я еще раз полезла туда, куда меня толкают высшие? Да никогда этому не бывать! — Громко объявив эту клятву, я откинулась обратно на мягкую постель, на которую, видимо, переместили мою тушку, пока разум мой бродил в чужих лабиринтах.
========== Глава 9 ==========
Аркх Торонто
Асаи
Я был мертв. Смерть моя наступила много столетий назад. Я умер вместе с моими матерью и отцом, вместе с моим народом. Воспоминания о времени до того стерлись и истончились от слишком частого их перелистывания, что я уже практически не помнил, как это — существовать, не будучи мертвым. Чувствовать вкус пищи, желать чего-то, наслаждаться кем-то. Я был до краев полон горькой тоской и ненавистью, а они длили и длили эту бесконечную пытку, которую в насмешку называли жизнью.
Как только они перетащили меня сюда, я ушел с головой в книги иного мира в надежде заслониться выдуманными историями от боли внутри. Мои враги охотно таскали мне кипы талмудов на разных языках — лишь бы я не сошел с ума, запертый наедине с самим собой. Безумный я стал бы для них бесполезен. Но вот уже сотня лет, как мое увлечение литературой закончилось — это перестало меня спасать. Теперь я заставлял себя подолгу погружаться в сны. Я научился управлять ими и призывать в них отголоски прошлого — те, что были приятны и радостны. Я вел бесконечные диалоги с отцом, купался в любви матери. Думаю, рано или поздно мне удалось бы уйти туда насовсем, но меня будили. Насилуя мое измученное сознание, заставляли есть, пить и двигаться. А еще был Най.
Он всегда являлся для нас больше, чем слугой. Верный и надежный друг, мудрый наставник. Если бы мы слушались его советов, возможно, трагедии бы не произошло. Когда я задыхался от боли и почти потерял разум в черных чертогах на Сель, он пришел ко мне и заставил снова стать ему господином, принять ответственность, сделать выбор. Я велел ему отправиться к тьерто и служить им — то был единственный шанс для него сбежать на Землю. На Сель ему ничего не светило, кроме как быть поглощенным Хаосом, для которого разум притягательнее всего, и неважно, насколько материален его носитель. Най послушался. Для тьерто его цельность была не нужна, и он рассыпался на тысячу теней, безропотных и послушных. Они исполняли роли гонцов, камердинеров и нянек для избалованных змеелюдов. Глупцы — они точили карандаши ритуальным мечом, даже не представляя всей его мощи и ценности.
Най остался мне верен и навещал меня каждый вечер. Ему не нужно было проявляться и говорить вслух, чтобы я его услышал: мой народ слишком давно и крепко был связан с ним. Поначалу меня раздражало его навязчивое присутствие. Он не давал мне скатиться в совсем уж глухую бездну жалости к себе и тоски, выдергивал наружу. Поневоле я стал прислушиваться к его рассказам о жизни аркха Торонто. А потом и сам начал задавать вопросы. Я радовался их поражениям и печалился от успехов. Пожалуй, сейчас я знал о жизни тьерто на Земле больше любого из них самих.
Именно Най поведал мне о визитерах из Милана и о том, с чем они прибыли. Впервые за многие годы я почувствовал подобие азарта и любопытства. Я знал, что они придут ко мне рано или поздно. Знал, что буду говорить им и как сделаю, чтобы брат императора не почувствовал подвоха. В моей голове вырисовался план, достаточно абсурдный и дикий, но сердце забилось быстрее в яростном и злом предвкушении. Но я не учел одного: судьба очень любит жестокие и изощренные насмешки. Мне казалось, что она исчерпала уже свой лимит на мой счет, но я ошибся.
Судьба зло усмехнулась мне из глаз человеческой женщины. Сначала я так оторопел, что почти позволил ей проникнуть туда, куда никому нет хода. С трудом мне удалось не слить весь разговор, так как справляться одновременно с тьерто и с моими демонами было невозможно.
После того как они ушли, я привычно застыл на грани между сном и явью, но то, что клокотало внутри, было слишком похоже на отголоски прежних времен, когда я был еще жив. Но это не радовало, напротив, наполняло гневом.
У моего Дома существовало понятие алхэ — подруга, хранительница. Такие женщины появлялись в наших владениях неизвестно откуда, лишенные памяти и вместе с ней прошлого. Они выбирали из наших мужчин одного, которому могли родить сыновей. Для других же становились сестрами, близкими и родными. Их берегли, как самое большое сокровище. Век таких женщин был короток, и вслед за каждой уходил избранный ею мужчина.
Теперь я с уверенностью мог сказать, откуда именно приходили они на Сель — чувство от встречи с такой ни с чем не спутаешь, а я его знал лучше прочих: моя мать была алхэ. Видимо, наши миры были ближе, чем считали высшие. Но почему именно так и именно сейчас? Насмешка судьбы…
Вынашивая свой план, я мало задумывался о людях, коренных обитателях, бывших хозяевах планеты. В моем мире тотальной мести и обжигающей ярости для их существования просто не оставалось места. Сейчас же я не то чтобы проникся к ним жалостью или любовью, но в моей копилке отвращения к самому себе добавилась еще одна монетка.
Что же касается алхэ, никто не знает, что она значит для меня, в том числе и она сама. Значит, я приложу все усилия, чтобы так оно и оставалась. А если мне придется преодолеть генетический барьер, обязующий защищать ее любой ценой, даже жертвуя собой — что ж, я ведь уже предавал однажды собственную кровь. Надеюсь, и с этой задачей как-нибудь справлюсь.