========== Глава 13 ==========
Аркх Кабул
Рийк
— Мы здорово влипли?
Я решился на этот вопрос не сразу: все ждал, что Раш первым заговорит со мной, но он не проронил ни слова с момента выхода из подземелий къерго. Меня же до сих пор здорово колотило. И виной тому была даже не сама ситуация, в которой мы оказались, а общее впечатление от этих существ — моих родственников. Огромные, просто горы мускулов. Рядом с ними не то что я — тьерто тоже казался щуплым и маленьким. А еще рога — черные, гладкие, разрисованные какими-то символами и узорами, они загибались и у некоторых доходили, ей-богу, до середины спины. Куда там моим крохотным выростам, едва торчащим над волосами. Плюс шрамы, плюс абсолютно ледяные и одинаковые у всех серые глаза. Рядом с ними трудно было находится долго. Хорошо, что Раш решил искать ночлег наверху, а не в их пещерах.
— Если «влипли» подразумевает почти стопроцентную вероятность скорой гибели, то ты подобрал верное слово.
Раш произнес это, даже не повернув ко мне лица. И я не решился больше задавать вопросы.
Мы шли по выжженным солнцем руинам — по-иному аркх Кабул назвать было нельзя. Вокруг грязь и ужасный запах. Дома, а вернее, их остовы практически не отличались друг от друга. Людей мы не встретили, а единственным признаком их наличия служили цветастые тряпки, занавешивающие некоторые провалы дверей и окон. Когда ветер приподнимал их, можно было разглядеть неясные силуэты.
Ночь наступала стремительно, и вскоре практически ничего не стало видно. Только после этого тьерто соизволил свернуть в какую-то необитаемую развалюху. Внутри пахло еще мерзее, чем на улице, и я с ужасом подумал о возможной ночевке в таком месте. Но моего спутника это не смущало вовсе. Он, ни слова не говоря, вышел, скинув с плеч дорожную сумку и оставив меня в одиночестве, но почти тотчас вернулся, неся охапку сухих веток.
— Ты умеешь призывать истинное пламя?
— Костер зажечь смогу.
Он кинул мне под ноги свою добычу и, вытащив из сумки одеяло, уселся на него, скрестив ноги.
Я наклонился над хворостом, умоляя высшие силы не дать мне опозориться. Мое владение силой миин’ах по-прежнему оставляло желать лучшего. Наконец, после пары минут сосредоточенного пыхтения с моих пальцев соскользнул крошечный огонек. Ветки занялись, и вот уже веселое пламя заплясало на них, высвечивая наше убогое пристанище. Раш достал хлеб и другие припасы, предусмотрительно прихваченные с собой из Торонто. Часть протянул мне, но я отрицательно покачал головой: в такой атмосфере даже думать о еде было противно.
— Не стоит голодать. Силы тебе могут еще понадобиться.
— Зачем? Ты же говоришь, что шансов нет.
— Но это же не значит, что мы не выйдем на арену. Возможности выбора у нас примерно столько же, сколько и шансов.
Я молча принял у него из рук кусок хлеба и стал сосредоточенно и монотонно его пережевывать.
Поев сам, тьерто изъял своего симбионта (как там его, дарки, что ли) и принялся кормить его. Зрелище было омерзительным настолько, что аппетит у меня улетучился окончательно. Я отложил недожеванный кусок и стал смотреть в пролом двери на небо, мерцающую Сеть и все что угодно, кроме происходящего напротив.
Хотя я в упор глазел на улицу, приход неожиданного гостя каким-то образом умудрился проморгать. Огромная фигура къерго возникла из ниоткуда, словно сотканная самой ночью прямо на пороге. Я дернулся от неожиданности, а Раш даже бровью не повел и продолжал свое занятие как ни в чем не бывало.
Бросив цепкий взгляд по сторонам, незнакомец (впрочем, они все для меня незнакомые и вообще на одно лицо) бросил:
— А, это вы.
— Мы, — Раш отвечал, не поднимая взгляда. — А в чем, собственно, дело?
— Я думал, люди. Им нельзя ночью огонь разводить, за исключением холодов. Вот пришел наказывать.
Сказал и тут же исчез так же неожиданно, как и появился. Интересно, как такая громадина может перемещаться настолько бесшумно?
— Обалдеть. И много еще запрещено людям? — Я обернулся к Рашу, не особо, впрочем, рассчитывая на ответ.
— Да практически все. Проще перечислить то, что им разрешено. Работать до изнеможения, сражаться на арене, плодить новых рабов и сдохнуть в муках.
Тьерто аккуратно запустил своего сытого червя обратно в плоть и, расстелив одеяло пошире, раскинулся на нем.
— Вы же вроде должны днем отсыпаться, а ночью бодрствовать?
— Не все, к сожалению, подчиняется нашим желаниям. Завтрашний день будет слишком трудным, чтобы пережить его, предварительно не отдохнув.
Я последовал его примеру и улегся. Было ужасно жестко, острые камни впивались в ребра и спину, а еще эта вонь… Спать не хотелось совершенно.
— Как-то это неправильно, — я снова заговорил спустя какое-то время. — Люди хозяева здесь, а не къерго. Почему же их превратили в рабов?
— В каждом аркхе свои правила и традиции. Не стоит копать глубоко и пытаться судить о том, что правильно и что нет. Уважение к чужим законам и границам — единственный способ сосуществовать мирно для столь различных существ.
— На Сель было так же? Взаимное уважение и не нарушение чужих границ?
Он замолчал надолго, и я совсем уж было решил, что мой вопрос проигнорируют, когда наконец услышал ответ:
— Нет. На Сель было по-другому, и именно это стало причиной катастрофы. Возможно, пришло время усвоить урок.
Я почти не спал в эту ночь. Никогда еще, даже на Черном острове, мне не было так тоскливо и страшно. Больше всего на свете хотелось сбежать куда-нибудь подальше от предстоящего заведомо проигрышного боя, от надвигающегося Хаоса, от самого себя. Только две мысли удерживали от того, чтобы не подняться и не выскользнуть на цыпочках в ночь, а там — найти другие врата или просто схорониться в Мертвых землях. Первая: беги, не беги, а от того, что грядет, не спрячешься; и вторая, абсолютно мальчишечья и глупая: если Раш каким-то чудом выберется отсюда и встретится с Веспой, он расскажет ей о том, что произошло, и о моей слабости. Больше всего на свете мне не хотелось выглядеть трусом в ее глазах. В чьих угодно, только не ее…
Утро было дрянным. И небо сплошь заволокло тучами, и подняли меня почти сразу, как я задремал на рассвете.
— Вставай. У тебя полчаса, чтобы прийти в себя.
— А потом?
Я голову-то поднял с величайшим трудом и к подвигам и свершениям готов совершенно не был.
— Тренировать тебя будем.
— Серьезно? — Я так обалдел, что даже рывком сел и протер не желающие открываться глаза. — Ты за сколько там осталось до этого их последнего дня хочешь сделать из меня бойца, способного противостоять горе мускулов?
Он, казалось, моего сарказма не заметил или решил его проигнорировать.
— Три дня — ровно столько у нас есть в запасе. И, разумеется, я не надеюсь, что ты сможешь справиться с къерго, тем более с Зараком. Даже сотня лет усиленного обучения тут не поможет. Мне просто нужно видеть, на что ты способен.
Скрипя зубами, я поднялся и стал растирать онемевшие за утро лодыжки и кисти рук.
— Чем он такой особенный, этот Зарак, и повезло нам или нет, что именно он будет нашим соперником?
— Не знаю, — Раш пожал плечами. — С одной стороны, он самый сильный боец своего народа, недаром он правая рука вождя — его нож. Но при этом я даже рад, что это именно он. Я хорошо знаю его еще по Сель. В нем никогда не было черной ярости къерго, ненависти ко всему. Он всегда предпочитал не вступать в бой без веских на то оснований — немыслимое качество для представителя его расы. Завтракай! — Он кинул в меня куском вяленого мяса. — Смотри только, не переедай. Мне нужно, чтобы через полчаса ты смог показать мне все, на что способен.
Площадкой для тренировок Раш выбрал небольшой расчищенный участок между двумя руинами. Он заставил меня бегать, прыгать, делать какие-то странные телодвижения. Сам при этом не пошевелил и пальцем, не сдвинулся с камня, на который присел.