— Довольно! — Клохи звонко стукнула клюкой о мостовую. — Решение принято. Они станут гостями на Юге. Йали, — обратилась она ко мне, — в твоем шатре достаточно свободного места, чтобы приютить къерго, если они решат провести в аркхе Владивосток ночь или более?
Я замешкалась, но не более, чем на пару секунд. Не могла же я пойти наперекор воле Сопроводительницы.
— Под моей крышей всегда рады гостям, откуда бы они ни прибыли.
Марат в сердцах сплюнул и, демонстративно не попрощавшись, ушел. Остальные тоже засобирались по своим делам.
Я помогала Клохи идти обратно. Совсем она стала стара и слаба, тяжело ковыляла, опершись о мою руку. Мы молчали, думая каждая о своем. Лишь подходя к своему шатру, она заговорила:
— Когда эти прибудут, с ними сперва разговор будет в общем шатре. Ты должна там быть, чтобы понюхать их незаметно. Многое, что не скажут слова, поведают запахи.
— Вели позвать меня, и я приду.
Она задумчиво кивнула.
— Странные вещи происходят… И сердце не на месте. Боязно — с чем гости незваные пожалуют, какие дурные вести на хвосте принесут…
Они прибыли на следующее утро. У нас как раз был водный день. Я только начала намыливать младшего внука, который ненавидел мыться всеми силами своей трехлетней души и вопил, как поросенок, которого оскопляют. Зашедший позвать меня орьявит аж подприсел от этих душераздирающих звуков. Я же была рада спихнуть эту возню на невестку и ее старшую дочь и уйти под благовидным предлогом.
Все сопровождающие-солнце уже были на месте, в общем шатре. Он загодя был вычищен и вымыт, а на деревянном настиле пола благоухала свежая хвоя. Еще не войдя туда, я почуяла, что гости у нас непростые. И только один из них чистокровный къерго. Зато какой! Знать запахи и внешний вид правителей и их доверенных лиц из других аркхов было принято, даже если ни разу не видел их вживую, но вот уж никогда не думала, что доведется столкнуться сразу и с Зараком (правой рукой вождя къерго), и с Рашем (братом императора тьерто). Сложно было представить причины, способные свести их вместе, да еще и приведшие на нашу территорию. Третий персонаж был тоже уникальным, но по-своему: полукровка, живой, и вроде бы даже не безумный.
Стараясь не привлекать к себе внимание, я тихонечко присела в уголке, на заботливо подготовленную кем-то скамеечку. Видимо, мое появление стало сигналом для начала разговора — во всяком случае, он начался именно сейчас. Я не слишком вслушивалась в слова. Меня попросили нюхать, и именно этим я занялась. Удобнее было бы приблизиться вплотную и чуять их по очереди, но, решив, что это могут счесть бестактностью, я ограничилась поворотами головы в сторону то одного, то другого.
От Зарака шел запах недавней битвы и многих других къерго, живших с ним бок о бок на протяжении столетий. Он почти не говорил, не лгал и не волновался. Впрочем, последняя эмоция вообще не характерна для их народа. Раш, напротив, нервничал, хотя выдавал его только аромат успокаивающего хозяина симбионта, в лице же его не шелохнулся ни один мускул. Тьерто был уставшим, пахнувшим смертью и горечью.
Интересное всего было с полукровкой. Нет, коктейль из боли, страха и ненависти был вполне предсказуем, удивило меня не это: едва заметный запах Ин-хе исходил от него. Он был такой слабый, что я бы не заметила, не зная его так хорошо. Видимо, он очень плотно общался с моим сыном — давно, месяца полтора-два назад. Интересно, что как раз в то время сын вернулся в аркх с Черного острова. Вернулся расстроенным и подавленным…
Также от него и тьерто пахло миин’ах и человеком, а вот от къерго нет. И был еще какой-то запах, странный и незнакомый. Пока я пыталась разобраться с ним и разложить на составляющие, не заметила, как разговор закончился. Усиление определенных органов чувств заставляет остальные работать гораздо хуже, так, нюхая, я практически перестаю видеть и слышать окружающий мир. Очнулась я, заметив, что все присутствующие смотрят на меня, ожидая моего вердикта.
— Что бы там они ни говорили, они не врут. И зла нам не желают.
Я поднялась, растирая затекшие от сидения неподвижно ноги.
Мальчик-полукровка демонстративно фыркнул. А старая Клохи заговорила, подводя итог:
— Лучше бы вы лгали, посланцы. Слишком страшную правду вы принесли. Что ж, вы получите от нас все необходимое. Только вот с печатью придется обождать пару дней — раньше она в аркхе Владивосток не появится. Пока же мы будем чтить вас, как дорогих гостей, а домом вам станет шатер Йали, — она кивнула в мою сторону. — Там вы сможете отдохнуть и набраться сил.
Раш склонил голову в жесте благодарности. Похоже, именно он исполнял роль старшего в этой маленькой группе.
— Моя признательность Дому Орьявит не знает границ. Мы с великой благодарностью примем ваше предложение и помощь. Позвольте задать вам последний вопрос. Не поступали ли к вам запросы на приглашения от Дома Гельмы? Наши… — Он на мгновение замялся, подбирая слова. — …Другая часть нашего отряда направилась туда, и они давно уже должны были дать о себе знать. — Он еще немного помолчал, а потом добавил: — Если ничего не случилось.
Все переглянулись. Тиу растерянно покачала головой.
— Мне очень жаль, но никаких новостей об этом не поступало, как и запросов о приглашениях.
Пока я вела посланников в свой шатер, мне удалось аккуратно расспросить о цели их визита полукровку. Он оказался самым разговорчивым из гостей. Удовлетворив врожденное любопытство, я тут же пожалела об этом. Такие вещи лучше не знать вовсе, как и любые другие, на которые невозможно повлиять. Сделать что-либо с подступающим Хаосом лично я была бессильна, но в голове теперь поселились страх и печаль. Не сунь я свой длинный нос не в свое дело, не заработала бы себе несколько бессонных ночей да лишние седые пряди.
Когда мы подошли, Рийк (так звали полукровку) резко замолчал и напрягся. Ничего странного и тем более опасного на пороге своего жилища я не заметила. Старшая невестка полоскала белье в огромном деревянном корыте. Отжимать и развешивать его прямо поверх полотнищ шатра ей помогали дочь и Ин-хе. Именно на него уставился Рийк, и гамма исходящих от мальчишки запахов — радость, горечь, отвращение — стала такой сильной, что я даже чихнула. Сын тоже учуял их. Он оторвался от своего занятия, поднял голову, и я имела счастье лицезреть резкую смену эмоций на родном лице. Наконец оно озарилось улыбкой, широкой и искренней. Он шагнул нам навстречу, а Рийк, развернувшись, подался в противоположную сторону. Раш ухватил его за рукав.
— Ты куда собрался?
— Поищу другое место для ночлега.
За те две секунды, что они обменивались репликами, мой сын как раз успел подойти.
— Рийк! Ты живой? Я не верю своим глазам. Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!
Полукровка сжал кулаки и медленно развернулся.
— Если я и жив, то уж точно не твоими стараниями. Моя память не настолько коротка, чтобы я мог испытывать радость от встречи с тобой.
Къерго ухмыльнулся, услышав столь яростную отповедь. А Раш, похоже, с трудом сдержался, что бы не отвесить мальчишке оплеуху.
— Простите его, госпожа — обратился он ко мне. — Он не хотел обидеть дом, гостеприимно открывший нам двери. Он слишком молод и несдержан. Кровь диктует его слова, опережая разум.
Я не знала, что предпринять, и растерянно переводила взгляд с моих гостей на Ин-хе. С лица сына сошла улыбка, глаза погасли. Он снова стал таким, каким вернулся с Черного острова — подавленным и усталым.
— Малыш абсолютно прав. Это мне следовало бы просить прощения. Вы — желанные гости для моей матери, а стало быть, и для всех нас. Прошу вас, проходите. Я не буду тревожить своим присутствием ваш покой.
Он махнул рукой в сторону входа, где Вика и старшая невестка уже откинули тяжелые шкуры. Изнутри одуряюще пахло праздничной похлебкой и раздавались веселые голоса. Слегка склонив голову, тьерто первым вошел внутрь. За ним, осторожно ступая, будто пробуя каждый сантиметр почвы на прочность, шагнул къерго. Ему пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой входные перекрытия.