Или послезавтра.
Фанетта выскочила на дорогу, ведущую в поля.
Джеймс ждал ее.
Он стоял чуть поодаль, посреди пшеничного поля. Колосья доходили ему до колен. Рядом стояли четыре мольберта. Фанетта перешла с бега на шаг.
– Вот и я!
Джеймс улыбнулся в седую бороду и обнял Фанетту.
– Ну наконец-то, негодница! А ну, быстро за работу! Солнце ждать не будет. И чего они вас столько времени в этой школе держат?
Фанетта устроилась за одним из мольбертов – самым низким, ей по росту. В лакированном ящике лежали тюбики краски и кисти.
О старом художнике, с которым Фанетта познакомилась неделю назад, она знала немного: он американец, зовут его Джеймс, он почти каждый день приходит сюда писать. Джеймс сказал ей, что она – самая способная девочка из всех, кого он когда-либо встречал, а повидал он их немало, потому что у себя в Америке преподавал живопись. Еще он говорил ей, что она слишком много болтает и, хоть у нее и талант, ей надо учиться сосредоточенности. По примеру Моне. Главное – это наблюдательность и воображение. У Джеймса на этот счет прямо пунктик. Наблюдательность и воображение. Еще надо писать быстро – для того он и носил с собой четыре мольберта, чтобы успеть уловить движение солнечного луча, шевеление тени, изменение цвета. Моне, по его словам, ходил на натуру с шестью мольбертами. Таскать их он нанимал местных ребятишек.
Вот уж фигушки, думала про себя Фанетта. Если Джеймс рассчитывает, что она будет носить за ним мольберт, то здорово ошибается. Она сразу догадалась, что он ей заливает, но сделала вид, будто всему верит. Джеймс – симпатичный старикан, если бы еще не изображал из себя Клода Моне.
А меня не принимал за идиотку!
– Фанетта! А ну не спать! За работу!
Девочка писала старинные мостки, мост над ручьем, мельницу на отшибе. Она работала уже довольно долго.
– А ты знаешь такого Теодора Робинсона? Нам учительница в школе рассказывала…
– Что именно?
– Она записала весь класс на конкурс. Международный конкурс, мистер Джеймс! Честное слово, МЕЖДУНАРОДНЫЙ! Премия Робинсона. Если я выиграю, то поеду в Японию, или в Россию, или в Австралию. Но я еще не решила, буду участвовать или нет.
– А больше она ничего не рассказывала?
– Ну, там еще полагается куча долларов.
Джеймс аккуратно опустил палитру на ящик с красками. Ну конечно, сейчас бороду запачкает! Она у него вечно в краске.
Сегодня, например, в зеленой.
Какая я все-таки нахалка. Никогда не говорю ему, что у него борода в краске. Но это до того потешно…
Джеймс подошел к ней ближе.
– Фанетта! Если ты постараешься… Если ты поверишь в себя… Пойми, у тебя есть все шансы выиграть этот конкурс.
Ой, что-то мне стало страшно.
Наверное, Джеймс заметил, что Фанетта косится на его бороду, и провел по ней пятерней, размазав зеленую краску.
– Что ты мне сказки рассказываешь?
– Фанетта, я не рассказываю тебе сказки. Я ведь тебе уже говорил. У тебя талант. Ты тут ни при чем, это врожденное. Да ты и сама все понимаешь. У тебя талант живописца. Не просто талант. Может быть даже, ты маленький гений. Но все это ни к чему не приведет, если…
– Если я не буду стараться?
– Да. Надо очень много работать. Это необходимо. Иначе от твоего таланта останется пшик. Хотя подожди, я хотел сказать совсем не это.
Джеймс медленно шел по полю, тщательно выбирая, куда поставить ногу, чтобы не помять колосья. Приподняв один из мольбертов, он быстро переставил его на новое место, словно получив приказ сверху, от солнца.
– Я хотел сказать, Фанетта, что гениальность – пустой звук, если человек не… Как бы тебе это объяснить? Если человек не способен стать совершенным эгоистом.
– Кем-кем?..
Ну и ну. Такого я даже от Джеймса не ожидала.
– Да, эгоистом! Фанетта, дорогая, гению плевать на окружающих, он признает только тех, кто равен ему, а таких единицы. Гениальность заставляет человека отворачиваться от тех, кого он любит, и вызывает бешеную зависть у всех остальных. Понимаешь?
Ну вот опять скребет свою бороду. Всю краску размазал. А сам ничего не замечает. Какой же он древний. Старикашка Джеймс.
– Ничего не понимаю!
– Ладно, попробую объяснить по-другому. Вот возьмем, например, меня. Я всю жизнь мечтал приехать в Живерни, увидеть своими глазами пейзажи, которые писал Моне. Ты даже не представляешь, сколько часов я провел у себя в деревне, в Коннектикуте, разглядывая альбомы с репродукциями. Тополя, Эпт, кувшинки, Крапивный остров… Как ты думаешь, оно того стоило? Бросить жену, бросить детей и внуков – это в шестьдесят пять лет? Что важнее? Осуществить свою мечту или праздновать Хэллоуин и День благодарения в кругу семьи?