Примчалась медсестра.
Я напустила на себя испуганный вид. Не слишком, чтобы не переигрывать. Объяснила, что заснула, а когда проснулась, обнаружила, что… В общем, сами видите.
Медсестра осмотрела вырванные трубки. Вид у нее был расстроенный, как будто это она во всем виновата.
Надеюсь, у нее не будет неприятностей. Во всяком случае, я никаких претензий предъявлять уж точно не буду.
Она побежала за врачом.
Меня охватило странное чувство. Остатки злобы, перекрываемые ощущением свободы.
Нахлынули сомнения.
Что теперь делать?
Пойти все рассказать полиции? Или продолжить изображать в Живерни серую мышку?
14
На столе инспектора Лоренса Серенака лежало пять фотографий. В руках он держал конверт из коричневой крафт-бумаги.
— Господи, — вздохнул Сильвио Бенавидиш. — Кто же это прислал?
— Неизвестно. Конверт пришел утром по почте. Отправлено вчера вечером из почтового отделения Вернона.
— Только фотографии? Ни письма, ни записки? Ничего?
— Ничего. Но фотографии говорят сами за себя. Галерея любовниц Жерома Морваля. Не всех — только самых лучших. Сильвио, будь другом, взгляни. Я уже насладился.
Сильвио Бенавидиш пожал плечами и склонился над разложенными снимками. На каждом был запечатлен Морваль, каждый раз — с другой женщиной. Ни одна из которых не была его женой. Жером Морваль стоит возле письменного стола, руками упираясь в коленки девушки, которую целует взасос. Секретарша? Жером Морваль на дискотеке, сидит на диване, его рука покоится на груди девицы, одетой в платье с блестками. Жером Морваль с голым торсом растянулся на пляже рядом с белокожей девушкой — судя по пейзажу, дело происходит в Ирландии. Жером Морваль в гостиной, завешанной картинами и похожей на его собственную; перед ним стоит на коленках девушка — спиной к фотографу, но не к окулисту. Жером Морваль идет по грунтовой дороге, где-то в окрестностях Живерни — на фото видна колокольня церкви Святой Радегунды — рядом со Стефани Дюпен.
Сильвио Бенавидиш аж присвистнул:
— Ничего себе! Работа профессионала!
Серенак улыбнулся.
— Я тоже так думаю. У нашего окулиста губа была не дура. Хотя сам-то… Посмотреть не на что.
Бенавидиш растерянно взглянул на патрона.
— Да я не про Морваля. Я про того, кто делал снимки.
Серенак подмигнул помощнику.
— Сильвио, я тобой восхищаюсь! Все-то ты замечаешь. Ладно, давай дальше.
Бенавидиш покраснел.
— Я… Я хотел сказать, патрон, — чуть заикаясь, продолжил он, — что снимал частный детектив. Профессионал. Фото в кабинете и в гостиной, скорее всего, сделаны из-за окна. Такой оптики ни у одного папарацци нет.
Серенак еще раз вгляделся в снимки и скривился.
— А мне что-то не кажется, что это так уж трудно. Фото в помещениях довольно размытые, а? Хотя я не собираюсь критиковать мастера. Хорошая работенка! Этот Морваль умел подбирать девиц. Черт, и чего меня в полицию понесло? Стал бы частным детективом…
Сильвио пропустил это замечание мимо ушей.
— Как вы думаете, — спросил он, — кто кроме его жены мог заказать эту съемку?
— Откуда же мне знать? Спросим у Патрисии Морваль. Правда, при первой встрече она не показалась мне особенно болтливой, особенно в том, что касалось измен мужа. Честно говоря, у меня такое ощущение, что в этом деле следует с осторожностью относиться к слишком очевидным уликам.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, например, вот что. Ты, Сильвио, наверняка заметил, что не все фотографии об одном и том же. Вот, смотрим, фото на дискотеке, фото в гостиной, фото в кабинете. Нет ни малейших сомнений, что Морваль спал с женщинами, которые на них запечатлены…
Бенавидиш нахмурил брови.
— Возможно, я забегаю вперед, — добавил Серенак, — но мне представляется несомненным, что на этих трех снимках Морваль снят в обществе любовниц. Поцелуй, рука на груди, ну и… так далее. Но если мы возьмем фото на пляже, а особенно — фото в Живерни, то у нас не будет никаких оснований полагать, что этих женщин с Морвалем связывали любовные отношения.
— Эта последняя… — высказался Бенавидиш. — Она единственная, кто нам известен. Ее зовут Стефани Дюпен, она деревенская учительница. Я ничего не путаю?
Серенак молча кивнул.
— Если честно, патрон, я не понимаю, к чему вы клоните. Измена есть измена, разве не так?
— Сейчас я тебе объясню, к чему я клоню. Видишь ли, я очень, ну очень не люблю получать подарки неизвестно от кого. Еще меньше я люблю, когда некий аноним диктует мне, в каком направлении вести следствие. Я уже большой мальчик, и мне не нравится, что некто, желающий оставаться в тени, дает мне подсказки.