Единственный жрец, о котором я слышал на Танаторе, был Ул Коварный, да и он был скорее колдуном, чем жрецом. Но я знал, что по танаторским верованиям души убитых воинов направляются к Гордриматору, где их ждет райская загробная жизнь.
— Странно видеть в городе ятхуна, — сказал я. — Куда вы их поместите?
— В преисподнюю, — пожал плечами Логуар, имея в виду подземную тюрьму под королевским дворцом. — Там они будут сидеть до начала Игр.
— Отлично. Наверняка, их кто-нибудь допросит, зачем они пробирались в город.
Он хмыкнул и плюнул.
— Обычно лорд сам допрашивает пленников, но в этот день он вряд ли заинтересуется ими. Ну, мне пора идти. Он улыбнулся, дружески махнул мне рукой. Затем он скрылся за воротами вместе с отрядом и двумя пленниками.
Я стоял, пока они проходили мимо, а когда Коджа оказался рядом со мной, он произнес резким металлическим голосом одно слово:
— Хорей.
Он сказал так тихо, что вряд ли кто-либо его услышал, а если и услышал кто-нибудь, то не обратил внимания. Человеческие нации Танатора не имеют ничего общего с людьми. И если кто-либо из воинов Черного Легиона и услышал слово Коджи, то он, наверняка, счел это каким-то звериным рычанием. Но я жил в лагерях яхтунов и знал, что хотя они жестоки, бессердечны и стоят на низшей ступени цивилизации, тем не менее, они столь же разумны, как и люди.
Что имел в виду Коджа, когда он произнес это слово, несомненно, предназначенное для меня? Хорей в переводе означает срочно.
Может, он хотел этим сказать, что у него для меня есть жизненно важное сообщение? Я не знал, как еще расценить это слово. Конечно, Коджа и Люкор вряд ли стали бы рисковать жизнью, пробираясь во враждебный город, если бы у них не было срочной необходимости связаться со мной.
Я в нерешительности постоял возле входа во дворец.
До свадьбы Дарлуны оставались считанные часы. И если мы с Валькаром хотим что-то предпринять для освобождения принцессы, мы должны согласовать свои действия. И теперь он ждал свидания со мной в винном погребе.
Но я должен забыть об этом свидании, несмотря на всю его важность.
Я повернулся и снова вошел во дворец.
Несмотря на то, что время неумолимо утекало, я должен был переговорить с Коджой и Люкором. Наверняка, что-то важное заставило их рискнуть жизнью и пробраться в город.
Я должен узнать, что именно привело их сюда.
Книга Ула
13
На острие меча
Подземная тюрьма находилась в подвалах дворца и хотя я никогда не бывал там за время моей службы у принца Васпиана, я был достаточно наслышан о ней и поэтому мог найти дорогу туда без затруднений.
Но увидаться с Коджой и отважным Люкором было гораздо сложнее. Правда, мое положение приближенного человека самого принца, вероятно, позволит мне пройти мимо охранников.
Но если они не пропустят меня, то я, по правде говоря, не знал, как мне поступить в данном случае. Я не знал, можно ли пройти по системе потайных коридоров в подвалы. А исследовать лабиринт у меня не было времени.
Как я уже сказал, время утекало со страшной скоростью. А если употребить другое выражение, дело быстро приближалось к развязке.
Я понимал, что маскарад скоро начнется. Пока что мне удалось избежать разоблачения, но сейчас время понеслось слишком быстро и, как читатель может заметить, я стал делать рискованные шаги. У меня не было никаких оправданий в случае, если бы Васпиан или Аркола застали меня в тюрьме. Я не мог бы удовлетворительно объяснить, с какой целью я оказался здесь и почему меня так интересуют пленники. Но мои друзья были в опасности и поэтому я отбросил все доводы рассудка. Я должен был рискнуть, хотя бы это могло привести к моему разоблачению и провалу всей моей миссии.
Но я не мог сделать меньше для тех, кто сделал для меня так много.
И поэтому я стал спускаться в подвалы дворца.
К счастью для меня, они охранялись не особенно тщательно. Ведь дворец был в руках Чак Юул и как могли враги пробраться в подвалы? Вероятно, именно поэтому мне удалось пройти довольно далеко, перед тем, как меня остановили охранники.
Я быстро шел по длинному каменистому коридору. Плащ с одного плеча был спущен и правая рука лежала на рукояти меча.
Меня окружали стены из грубого необработанного камня. Воздух был сырой и холодный. В нем стоял запах гнили, разложения, застоявшийся тюремный запах. Здесь заключенные содержались в самых ужасных условиях, без каких-либо санитарных удобств.
Пропитанные маслом факелы из черного дерева, закрепленные на каменных стенах с помощью ржавых металлических держателей, с трудом разгоняли мрак подземелья, бросая огромные черные колеблющиеся тени на каменные стены. Мне все это казалось нереальным, как будто все происходило в кино. Я чувствовал себя актером, играющим роль в фильме из древней истории. Даже моя одежда, плащ, туника, меч, хлопающий при ходьбе по бедру, только усиливал ощущение нереальности.