Смутная высокая колонна пульсирующего света возвышалась над городом и уходила в усыпанное звездами небо.
Очарованный загадкой потерянного Арангкора (потому что в сердце моем я уже был уверен, что нахожусь в Арангкоре), я совсем забыл об этом пульсирующем свете, который привлек мое внимание в джунглях, в результате чего я и подошел к каменным воротам мегаполиса.
Сейчас, глядя на клинообразные башни, я вспомнил, что пришел сюда для исследования этого источника света, который поманил меня, как мотылька.
Сам я не знаю, сколько времени провел, забыв о цели своего прихода, исследуя каменные останки, не обращая внимание на тот шум, который производил, не думая о том, что в этих руинах может оказаться какая-нибудь жизнь.
Но сейчас я замер на месте, проклиная себя за неосторожность. Этот пульсирующий луч загадочного света явно не был феноменом природы. Какой-то незнакомец находился на улицах этого города так же, как и я, и следовало еще узнать, был ли этот незнакомец другом или врагом.
Теперь я уже шел вперед более осторожно, следя за каждым своим шагом, держа мачете в руке, как шпагу.
Колонна пульсирующего света поднималась в небо из самого центра Арангкора. Когда я осторожно подходил к этому маяку, меня не переставала волновать мысль о том, с какой целью горел этот свет. Он уходил прямо в лунное небо, сверкая и пульсируя, пульсируя и сверкая. Поглядев наверх, я увидел над головой желтую искорку далекого Юпитера. Тогда я ничего об этом не подумал. Наконец, я дошел до каменной площадки в самом центре покинутого города. Гигантские каменные колонны кольцом окружали что-то в самом центре этой площадки. Приглядевшись, я понял, что это были даже не колонны, а гигантские статуи. Они сидели, подняв вверх множество своих рук, держа в них черепа, ключи, колеса, шпаги и стилизованные молнии. Тяжелые каменные лица смотрели внутрь неизвестного предмета по центру этого круга — и некоторые из лиц этих богов улыбались, другие плакали, третьи хмурились или просто смотрели на источник света бесстрастными выражениями, как у Будды. Нигде я не видел ни малейшего признака жизни, хотя я тщательно осмотрел даже скрытые темные места у основания статуй.
Я прошел между двумя из этих каменных титанов и наконец-то посмотрел на источник загадочного света.
Вздох изумления вырвался у меня из груди.
В самом центре огромной площади, окруженной каменными богами, находился колодец.
Широким было отверстие этого колодца — человек мог запросто свалиться туда. А что он уходил на очень большую глубину, не вызывало у меня никаких сомнений.
Колодец этот был прямо в каменной мостовой, и края его были сделаны из толстого прозрачного камня, который напоминал молочно-белый нефрит, хотя если это был действительно нефрит, то это был самый гигантский кусок из всех, известных в минералогии.
Отверстие колодца было примерно пятнадцать футов в поперечнике, а края его десяти футов ширины — трудно было себе представить, кто мог воздвигнуть здесь этот колоссальный камень. Для этого требовалась целая гора нефрита! Потому что в этом молочно-белом камне не было видно и следа трещин, признака соединения, он весь был сделан из «одного цельного куска!
И из этого колодца бил луч света. Световая колонна уходила в небо, нацеленная, как мне тогда показалось, точно на желтую искорку Юпитера. Тускло-белый, холодный, как лунный луч, он поднимался с самого дна и уходил к звездам, как копье, нацеленное на их обитель.
С каждой пульсацией этой колонны в ней появлялись золотистые волны света. Туман золотой пыли — золотой порошок — золотые искорки — я в восхищении замигал, ослепленный этим загадочным явлением. Золотистые искорки создавали иллюзию, будто колонна света становится то тусклее, то ярче, то совсем гаснет, то разгорается, как при пожаре. Секрет этого пульсирующего ритма, который я усмотрел на расстоянии, был, по крайней мере, мною разгадан; когда волна золотистых частиц скользила по лучу вниз, луч казался ярче, а потом опять виднелся, как сквозь туман.
Но что это были за поднимающиеся и опускающиеся золотые искры? Что за невидимая и невообразимая лампа в недрах планеты зажгла этот звездный маяк? И, главное, зачем?
Позабыв о всякой осторожности, я сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть это загадочное явление.
Когда я ступил на широкий край молочно-белого нефрита, я поскользнулся. Это вещество было так скользко, как лед, как смазанное маслом стекло!