Но на задворках маленького ремесленного городка в джунглях, называющегося Пуэрто Мелдонадо, он неожиданно столкнулся с американским геологом Чарли, старинным его другом еще с давних пор. Пуэрто Мелдонадо находится на самой границе с Перу, на берегах реки Мадре де Диос — «Божья Матерь». Бог, однако, имел мало отношения к прибыванию Чарли в Пуэрто Мелдонадо: геолог лихорадочно искал место, где инки зарыли сое золото.
Он не нашел ничего, кроме пауков, москитов и особенно неприятной породы змей, которую туземцы называют жарарака. И именно укус ядовитых зубов этого обитателя джунглей в лодыжку уложил Чарли в единственной забегаловке Пуэрто Мелдонадо на 3 недели.
Отец мой со своим другом отпраздновали их случайную встречу. Бесчисленными тостами отвратительного джина, и где-то между второй и третьей бутылкой в голове отца созрело решение о том, что все-таки мне необходимо школьное образование. Перед ним сидел Чарли, известный геолог, который мог добавлять после своего имени столько степеней, сколько бумажных перьев в хвосте у змея.
И перед ним сидел я — худой, широкоплечий и загорелый мальчуган, который умел пробираться сквозь джунгли и болота зверинца Мату Гроссу, как ветеран, который был зеленым новичком, когда речь заходила о загадочных доктринах обучения.
Решение было принято значительно быстрее, чем мне удалось описать его на бумаге.
Чарли собирался отправиться к побережью, когда в Мадре де Диос пришла очередная почта, а вместе с ней прилетел пилот по имени О’Мара, который должен был увезти геолога обратно в цивилизованный мир.
Чарли улетел в «Богом благословенную страну», по его выражению, которая на всех картах и атласах почему-то носила совсем иное название — Соединенные Штаты Америки. Он торопился изо всех сил, потому что в Гарварде открылась вакансия профессора геологии для человека с опытом работы в поле, а оп уже достаточно соскучился по миру кино, коктейлей и вечеринок. И кроме того, на этот раз ему повезло: он провалялся 3 недели, справляясь с ядом жарараки в своих жилах. И он предпочел не давать змеям второго шанса.
Так и получилось, что я улетел в США и, по правде говоря, мне эта идея с самого начала пришлась по душе. За последние несколько месяцев я вдруг понял, что мы, мужчины, делим мир с деликатными созданиями, называемыми девочками, и мне дали понять, что такого добра в США сколько угодно.
Больше я никогда не видел своего отца. Взорвавшаяся скважина в верховьях Крака послала его в то Эльдорадо, или Валагаллу, где все искатели приключений вечно проводят свои дни. Упокой господи их души, потому что мир без них кажется беднее.
Чтобы не занимать этих страниц описанием маленьких городков Америки, с которыми читатель наверняка знаком — если, конечно, мой рассказ окажется удачливым и дойдет через 390 миллионов миль космоса к ближайшему читателю, говорящему по-английски — следующие несколько лет своей жизни перескажу вкратце.
То, что я до сих пор не получил вообще никакого образования, конечно, очень сильно сказалось на мне. Но мистер Чарли — теперь уже профессор-ассистент Чарли — считавший себя обязанным заменить мне отца, нанял множество репетиторов, обучивших меня по ускоренной программе. Я оказался, к удивлению всех и более всего самого себя, способным, легко усваивающим материал студентом, и спустя некоторое время я почти догнал группу детей своего возраста.
Наконец-то я узнал, что такое школа, и нашел, что в своем роде она была такими же джунглями, как и те, где я ходил в Мату Гроссу. И абстрактные тайны обучения были, наконец, мной познаны.
Чарли преподавал в Гарварде, но каким-то образом получилось так, что я закончил свое образование в Йельском университете.
Я коротко перескажу эти годы — они были для меня счастливыми. Я получил некоторое количество переломов на футбольном поле, не большее, чем другие выпускники, и разбил не меньше сердец в Лавера Лейм, вдохновляемый полной золотой луной ночного Коннектикута. Не избегло и мое сердце нескольких треволнений, но все это — часть той загадки, что философы называют «переломный возраст», как-будто есть какой-нибудь другой способ вырасти и стать взрослым. Странно, что несмотря на все прелести футбольного поля, я куда больше наслаждения получал от чувства рапиры в своей руке. Совершенно случайно я обнаружил, что создан для фехтования, и вскоре стал капитаном Йельской фехтовальной команды. Этот факт наряду с цветом моих волос и глаз, тоже сослужил мне неожиданную службу, когда я начал свои скитания по черным и злым джунглям Танатора — но опять я забегаю вперед.