Хотя к этому времени я был гражданином США, жажда приключений слишком сильно укоренилась во мне, начавшись для меня слишком рано, чтобы я мог ее променять на спокойную академическую жизнь, которая привлекала меня в значительно меньшей степени.
Меня тоже влекло всегда посмотреть, что прячется за туманными горизонтами… за следующим горным хребтом… за сверкающим морем….
Прежде чем чернила успели обсохнуть на полученном мной дипломе, я уже уезжал. Торопливое прощание с профессором, и отправился путешествовать. Следующие несколько лет бросали меня по всему белому свету. Беспокойство и жажда приключений, которую я унаследовал от отца, заставили меня мотаться по всему свету.
Небольшая работа журналистом в Нью-Йорке, потом я нанялся простым матросом на торговый корабль, направляющийся в Стокгольм. Но как ни странно, на самолетах я научился летать в Индии, и это привело меня к тому, что начал вывозить эмигрантов с Кубы, провозить контрабандное оружие на Ближний Восток и совершил несколько полетов с медикаментами и продуктами блокированную Биафру.
В конце концов, я очутился на территории Вьетнама, и когда какая-то формальность, место моего рождения, помешала мне устроиться боевым летчиком, я поступил на службу пилотом в Красный Крест, перевозя продовольствие и медикаменты туда, где они были нужнее всего.
Моя жажда приключений часто доставляла мне много неприятностей, из которых быстрота моей реакции в драках позволяла мне пока выходить без особых повреждений. Но то, что произошло во Вьетнаме…
Террористы Вьет-Конга нанесли удар по маленькой деревне, и им срочно требовалась медицинская помощь.
Настолько срочно, что меня оторвали от положенного мне отдыха и велели вылетать через 30 минут. Я должен был отвезти медикаменты и продукты и вывезти тяжело раненных.
Я только что вернулся из двухнедельного отдыха в Сайгоне[1] и чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Моя группа находилась на временном аэродроме в пригороде Хои Куана, примерно, в пятидесяти милях к северу от Сайгона и десяти милях от границ Камбоджи.
Мы уже полчаса как вылетели из Хон Куана, как внезапно мотор моего самолета забарахлил.
Что-то было не в порядке с бензонасосом, возможно, туда попал комок грязи. Такие повреждения, обычно, легко исправлялись на земле, но нам приказали вылететь срочно, и на проверку у нас не оставалось времени.
А это означало, что я попал в беду. Мы не пользовались большими двух-трех местными самолетами, которые были в ходу у американцев — на такие задания, как это, я летал на обычном, одноместном. Самолет с грузом медикаментов летел впереди, так что я целиком и полностью был предоставлен самому себе.
Я радировал остальным самолетам своей группы, передал командование своему помощнику, сообщив, что у меня забарахлил мотор и что я, возможно, отстану.
Они продолжали лететь вперед, а я снизил скорость, пытаясь сообразить, что же мне, в конце концов, делать.
Мы пролетали над самыми густыми джунглями на Земле, и посадить самолет безопасно было некуда. Если бы я нашел хоть какую-нибудь лужайку, чтобы приземлиться, я быстро устранил бы тогда причину аварии, ведь снять бензонасос и продуть его — дело нескольких секунд.
Некоторое время я описывал круги, выискивая место для посадки. Был шанс, очень небольшой, что бензонасос очистится сам, но я не мог на это рассчитывать.
Если бы мотор полностью отказал, я бы рухнул прямо на вершины деревьев. Одноместные самолеты падают медленно даже при отключенных двигателях, потому что сильные воздушные течения сами вертят пропеллер, значительно замедляя скорость падения. Это единственная приятная вещь в этих неуклюжих этажерках.
Плохо лишь то, что летишь ты слишком низко для того, чтобы воспользоваться парашютом.
Мне стало жарко.
Примерно полчаса играл я на этом самолете, как виртуоз играет концерт Баха, выжимая из машины каждую крупицу энергии. Я не мог повернуть обратно на базу, потому что прекрасно знал, что между мной и базой нет ни одного участка, на котором можно приземлиться.
Поэтому я продолжал упорно лететь вперед. Кто знает, может быть, немного к западу отсюда найдется хоть какая-нибудь площадка. Я осторожно развернул самолет в этом направлении.
Чуть позже я заметил вспышку света — это блестела водная гладь реки, протекающей в джунглях.
Мой самолет, само собой, был снабжен понтонным оборудованием. Половина страны этого отдаленного уголка земного шара является болотами и топями. Если бы мне удалось долететь до реки, то можно было бы попытаться сесть хотя бы на воду.
1
Сайгон (Хошими́н) — город на юге Вьетнама. С 1887 по 1901 год — столица Французского Индокитая. С 1955 по 1975 год — столица Южного Вьетнама.
Переименован в честь первого президента Вьетнама Хо Ши Мина 1976 году.