Когда после бесконечно долгого времени, хоть на самом деле прошли минуты две, я настолько ослабил стрелу, что она дрожала при одном прикосновении, я провел рукой выше по элерону, чтобы посмотреть, какие проволоки она пригвоздила и безопасно ли будет просто вытащить её.
Для этого мне пришлось вытянуться таким образом, что теперь все мое тело висело над бездной. Я держался за понтон одной рукой, которой обхватил его изо всех сил, а другая моя рука свободно болталась в воздухе.
Пальцы мои дрожали от напряжения. Вся моя кисть и рука до локтя буквально онемели. С бесконечной осторожностью я нащупал эти проволоки и, пропустив наконечник стрелы между пальцами, с большим трудом освободил ее дюйм за дюймом.
Благодарение всемогущему Богу или богам этого мира, что лучники Занадара используют стрелы с тупыми наконечниками. Потому что, если бы он был обоюдоострый, мне и за миллион лет не удалось бы освободить его из этой путаницы проводов, в которую он попал, вися вниз головой над страшной воздушной пропастью, с онемевшими от холода руками, даже не видя, что делает моя левая рука.
Зазвенев, как туго натянутая струна, проволока наконец освободилась и встала на место, а я почувствовал себя, как преступник, осужденный на казнь, которому пришло помилование в тот момент, когда его уже посадили на электрический стул.
Проволока заскрипела — это Люкор пробовал педали управления.
Элероны заходили вверх и вниз.
Все было в порядке, и я мог начинать возвращение обратно на безопасное сидение на понтоне.
Очень медленно я проделал в обратном порядке все действия и наконец оказался стоящим на понтоне, затем, двигая руки на дюйм и сразу останавливаясь, я отпустил крыло и вновь стал лицом к кабине. Дарлуна, Люкор и Коджа глядели на меня во все глаза. У меня создалось впечатление, что они не дышали все то время, что я был на крыле.
Чувствуя боль в легких, я внезапно понял, что я тоже долго сдерживал дыхание.
Я перекинул свою онемевшую руку через перила борта и стал левым коленом на край крыла. Затем я переместил тяжесть своего тела так, что снял левую ногу с понтона.
И именно тогда судьба сыграла со мной свою шутку.
Правая моя рука, онемевшая от напряжения, соскользнула, отбрасывая меня назад.
Моя правая нога, которая была еще полностью вытянута под тяжестью тела, с силой ударила пяткой — прямо по полому понтону, заполненному газом…
Я проделал в этом бумажном понтоне дыру.
Корабль дернулся и ощутимо снизился, когда послышался свист вырывающегося газа.
Потом он завалился набок и полетел под углом.
Очевидно, оба понтона содержали одинаковое количество газа, чтобы сохранять равновесие в полете.
И также очевидно было то, что с одним исправным понтоном мы больше лететь не могли.
Люкор играл рукоятками управления, как виртуоз играет на пианино, пытаясь как-то выправить крен, перевести машину в плавное скольжение, но сделать это было невозможно.
Слишком уж мощным было воздушное течение, в которое мы попали.
Мы продолжали терять высоту, воздушный корабль завертело, крыло повернулось к ветру боком и от силы удара ветра в один миг разорвало в лохмотья.
Я чуть не свалился, когда крыло внезапно исчезло из-под моих ног, а верхняя его часть сильно ударила меня по голове.
Мы падали по пологой кривой на вершины деревьев далеко внизу.
Через несколько мгновений мы ударимся о нижние ветви, и при той скорости, с которой мы летели, корабль просто разорвет на части, а мы погибнем от удара и упадем вниз, на землю джунглей.
В моем мозгу мысль заработала с лихорадочной быстротой.
Внезапно самый сумасшедший план пришел мне в голову. Это был один шанс из тысячи, но если не попробовать, то не будет и его.
Крича, как сумасшедший, я втолковал своим товарищам, что надо делать.
Они, видимо, так и решили, что я сошел с ума, но тон моего голоса, был таким, что они немедленно принялись делать то, что я говорил.
Наверное, это мгновенное послушание со стороны Дарлуны, Люкора и Коджи и спасло нам всем жизнь.
Это была игра, ставкой которой была жизнь, но нам просто ничего больше не оставалось делать.
Теперь они уже выбрались из своих кабин и встали на другой понтон, который был цел. И пока они стояли на понтоне, я проскользнул под килем, как акробат, цепляясь за крепления, пока тоже не добрался до второго понтона и встал на него.
Затем, изо всех сил орудуя нашими шпагами, мы перерубили крепления понтона, связывающие его с кораблем.