Как сказать…
Возможно, конечно, но едва ли.
Конечно, когда сидишь в самолете, трудно заметить, сколько миль ты пролетел, но я начал подумывать, не могла ли это быть какая-нибудь другая река.
Я принялся вспоминать карты Камбоджи, которые изучал.
В центре страны находилось место под названием Тонль Сам — Великое Озеро. Оно, как я смутно помнил, считалось остатками доисторического моря. В него впадало множество рек — к мог опуститься на одну из них, а вовсе не на Меконг. И в таком случае один бог знал, куда меня несут эти воды.
Дело близилось к вечеру, темнело. В джунглях ночь вообще наступает удивительно быстро.
И передо мной стояла еще одна проблема. До сих пор я греб медленно вовсе не потому, что река несла меня вперед достаточно быстро, а потому, что мой плотик необходимо было уберегать от полузатонувших бревен, торчащих из из воды. Бели бы я случайно наткнулся на одно из них, мой плотик пропороло бы и он затонул бы в несколько секунд. Вот тогда передо мной действительно возникла бы проблема.
Но я не мог управлять плотом в кромешной тьме, непроницаемой темноте ночных джунглей, опускающейся на реку. А произойти это должно было очень скоро.
Я решил принять единственно возможное решение и начал грести к берегу. Приходилось рисковать и провести ночь в джунглях, с тем, чтобы наутро отправиться по реке дальше. Тяжело мне было вырваться из быстрого течения, но, в конце концов, я все же причалил к берегу. Я вышел и тут же по колено провалился в вонючую грязь, вытащив за собой легкий плотик. У самого берега местность была очень болотистой, и я стал выбираться дальше, с трудом вытаскивая сапоги из грязи, пока не добрался до твердой почвы, где я крепко привязал плотик к толстой ветке упавшего дерева.
Затем я уселся на бревно и состряпал себе ужин из неприкосновенного запаса, запив еду глотком свежей воды из фляжки. Меня сильно мучила жажда и я с удовольствием прикончил бы всю фляжку, но я Знал, что это будет неразумно.
Много дней может пройти, прежде чем я наткнусь на какой-нибудь городок или поселение, и каждая капля воды в таком случае становится на вес золота.
У меня было с собой пол пачки сигарет, и я тоже распределил их на порции. Я сидел, курил, бил на себе мух и смотрел, как на небе одна за другой появляются яркие звезды. Они сверкали, как белые и голубые бриллианты на черном бархате.
Это было прекрасное зрелище, но в ту минуту мне было не до красоты. Я в это время пытался сообразить, как же мне улечься спать. Я мог просто лечь на землю в надежде, что кобры обойдут меня стороной. Или я мог забраться на резиновый плотик. Но он вряд ли послужил бы преградой особо настойчивой кобре, да к тому же на водопой к реке могли прийти другие звери.
Единственное, что мне оставалось, это взобраться на дерево и найти удобную развилку. Тогда мне оставалось беспокоиться только о том, чтобы не заснуть и не свалиться. Но было уже слишком темно, а на ближайшие деревья взобраться не было никакой возможности.
А затем я увидел свет.
Он сиял в небесах, как светлый, блестящий луч маяка. Я замер, швырнув сигарету в грязь, сразу же подумав о Вьет-Конге. Кто еще мог включить прожектор в этих джунглях? Если бы это была Камбоджа, то, естественно, здесь было нельзя найти американский лагерь.
Я опять начал потеть.
Свет продолжал гореть. Он был бледным и прозрачным, как огромная колонна, протянулся к звездам. Казалось, он ритмично пульсирует.
Как бьющееся сердце.
Мне стало любопытно до невозможности. И все равно знал, что не смогу заснуть так близко от источника этого света, если не удовлетворю своего любопытства. Я должен разгадать эту загадку.
Откуда бы ни исходил этот свет, он был не очень далеко от берега реки. Если идти осторожно, можно вплотную подобраться к этой пульсирующей колонне света, по крайней мере, попытка не пытка.
Взяв в руки мачете, закинув за плечи рюкзак, я направился прямо к источнику света.
Я шел медленно, стараясь двигаться как можно осторожнее, чтобы не производить лишнего шума, хотя вряд ли мне стоило беспокоиться, шумлю я или нет, протискиваясь сквозь кустарник.
Потому что с наступлением темноты джунгли вокруг меня ожили.
Ведь ночь — это день для джунглей. И большие, и малые животные просыпаются для поисков пищи и воды. Только обезьяны спят среди ветвей на деревьях.
С каждым шагом сапоги мои уходили в грязь по щиколотку, а иногда я проваливался по колено. Я пробирался сквозь заросли толстых стеблей бамбука, шел мимо гигантских рододендровых кустов.
Тяжелые листья скользили по моему лицу, били по щекам. Я надеялся, что не потревожу спящего вепря. Или одну из тех рептилий, что населяли этот гниющий мир.