До старта оставалось минут пятнадцать, когда к нему подошли Кирилл Каширов и Ива Вдовина — большеглазая черноволосая девчонка, живущая по соседству с Павлом. Ива села по одну сторону Павла, Кирилл — по другую. Посмотреть на них — родные брат и сестра. У Кирилла такие же большие влажные и черные глаза, такие же черные, вьющиеся волосы. Кто-то из взрослых, увидев однажды Кирюшку с привязанной к поясу саблей, в шутку назвал его тореадором. С тех пор это прозвище так прочно к нему прилипло, будто он с ним и родился. Да он и сам не раз говорил: «Я почти испанец. Мой дед жил в Андалузии…».
Все, конечно, знали, что его дед всю жизнь проработал на «Черном руднике», там его однажды и завалило в забое, но никто с Кирюшкой не спорил. В Андалузии, так в Андалузии.
Ива — Павел до сих пор хорошо это помнит — взяла его за руку и сказала:
— Паша, ты только сразу не рви. Постепенно. И думай все время о том, что всех обгонишь. Ты ведь уверен в себе?
Кирилл вызывающе взглянул на Иву, процедил сквозь зубы:
— А почему ты сама уверена в том, что он всех обгонит? А если первым придет кто-нибудь другой? Я, например?
— Ты не обижайся, Кирюша, — сказала Ива. — Если тебе это удастся, я буду рада. И Павел тоже будет рад. Правда, Паша?
— Конечно! — искренне ответил Павел. — Или ты, или я…
И вот они взяли старт. Кирилл сразу же вырвался вперед и повел всю группу. Вначале Павел бежал в середине, но уже в конце первой тысячи метров вплотную подошел к Кириллу и сказал, слегка касаясь его своим плечом:
— Ты очень быстро бежишь — может не хватить сил.
Задыхаясь, Кирилл отрезал:
— Не твое дело, заботься о себе.
На половине дистанции Кирилл явно начал сдавать. Павел это видел по его тяжелому, как у загнанной лошади, дыханию. Вот-вот он не выдержит или упадет, или сойдет с круга. Павел сказал:
— Я выйду вперед, а ты иди за мной. Скоро придет второе дыхание, потерпи еще немножко.
Он обогнал его и шел теперь впереди, поминутно оглядываясь на Кирилла и подбадривая его. С трибун кричали: «Паш-ка, Паш-ка, Паш-ка!» И громче всех кричала Ива, они все время слышали ее голос.
— Дура! — прохрипел Кирилл. — Орет, как сумасшедшая…
Все в нем сейчас кричало от обиды, и хотя он знал, что обижаться ему не на кого, что Павел, если бы захотел его бросить, давно уже вырвался бы вперед, но злился он именно на Павла, который, рискуя сбить свое дыхание, все время говорил:
— Потерпи еще немножко… Совсем немножко…
Превозмогая боль в груди, он терпел. А когда Павел все же начал уходить все дальше и дальше и Кирилл представил себе весь позор поражения, он крикнул:
— Пашка, не уходи! Я без тебя не смогу…
До финиша оставалось совсем недалеко, но лидеров уже догоняли три или четыре бегуна, и Павел понимал, что он многим рискует. Тем не менее он замедлил бег, подождав, когда его догонит Кирилл. «Надо бежать с ним совсем рядом, — подумал он, — и только у самой ленты сделать рывок».
Несчастье произошло в десяти-двенадцати метрах от финишной ленты. Как это случилось, Павел представлял смутно. Он бежал с Кириллом плечом к плечу, незаметно поддерживая его рукой. И вдруг Кирилл как-то совсем неожиданно подался вперед, всем корпусом наклонился к Павлу и подставил ему ножку… Нет, не так… Скорее всего Павел сам споткнулся о ногу Кирилла, которую тот нечаянно выбросил в сторону Павла. Павел ни на мгновение не усомнился, что это была простая случайность. Падая, он крикнул:
— Беги, Кирилл!
Но тот и не думал о чем-то другом. Рванувшись вперед, он первым разорвал финишную ленточку, пробежал несколько шагов и свалился на траву. Краем глаза увидел, как по инерции промчался мимо него Игнат Любимов, потом Сашка Федоров и еще кто-то, и еще, и еще. Павел, пожалуй, мог бы встать и закончить кросс, мог бы, наверное, занять пятое или шестое место, но почему-то этого не сделал. Медленно поднявшись и чуть прихрамывая, он пошел к скамьям, где сидели зрители и среди них — Ива. Она закрыла лицо руками, и Павел подумал, что ей, небось, сейчас за него очень стыдно — он ведь не оправдал ее надежд, не сумел сделать того, чего ей так хотелось. Но Ива вдруг громко сказала:
— Он это нарочно, я видела! Это все видели! Он помешал тебе, понимаешь? Это подло, очень подло!
Павел сел рядом с ней, опустил голову. «Нет, — сказал он самому себе, — все произошло случайно…» А вслух проговорил:
— Мне просто не повезло, Ива… Кирюшка тут ни при чем…
— А я говорю — при чем! — крикнула Ива. — Он помешал тебе для того, чтобы быть первым.