- Действительно. Тебе-то откуда знать, - фыркнул Малфой, явно намекая на ее маггловское происхождение, но и это Гермиона стоически снесла. Внезапно для себя она обнаружила, что в глазах у Малфоя промелькнул интерес.
- Кстати, а что было, когда ты тронула стекло?
- Пальцы прошли сквозь него, - вид у Гермионы был самый виноватый. – И их начало тянуть туда. Как будто за стеклом притяжение сильнее.
- Кто-то из твоих дружков за стеклом успел тебя тронуть? – Малфой напоминал Гермионе безумного ученого из маггловского фильма, который только что закончил эксперимент над живым человеком и теперь рассматривал результат. Она даже не удивилась его вопросу, хотя точно была уверена, что не говорила о том, как к ней тянулись Рон, Гарри и Джинни.
- Нет. Но Рон был очень близко. Если бы я проспала еще пять минут – точно бы коснулся.
- Все точно так, как говорится в книге, - с видимым удовлетворением кинвул Малфой.
- Об этом есть в книгах? – обрадовалась Гермиона. – В каких?
- Поверь, Грейнджер, тебе этих книг не видать в силу твоего, - Малфой на секунду задумался, - благородного до безупречности происхождения.
Гермиона с трудом подавила желание ударить его, хотя возможности у нее все равно не было.
- Ладно, пусть так, - торопливо проговорила она, утешая себя тем, что рано или поздно все равно доберется до правды. – Что бы со мной случилось, если бы во сне ко мне притронулся кто-то из них?
- А ты как думаешь? – зло рассмеялся Малфой. – Они бы утащили тебя за стекло, и на этом твоей волшебной сказочке пришел бы конец.
- А в реальности? – уточнила Гермиона.
- А это и есть реальность, Грейнджер, - Малфой оскалился. – ты стала бы такой же как они. Стала бы Черной.
Гермиона тяжело сглотнула.
- А теперь, Грейнджер, я пошел.
- Скажи мадам Помфри, что мне нельзя засыпать, - попросила Гермиона. – Этот сон, он ведь вернется? Я угадала?
Малфой расплылся в самой гадкой из всех возможных улыбок, наклонился к ее койке и зловеще прошептал:
- Конечно, вернется. Приятных снов, Грейнджер, - он выпрямился, словно отпущенная пружина, и с триумфом в голосе крикнул: - мадам Помфри, я ухожу! Мисс Грейнджер пора спать!
- Нет, Малфой, что ты творишь! – воскликнула Гермиона.
- Я ушел! – крикнул он еще раз и вдруг замер.
- Молись, чтобы я не встала и не убила тебя прямо сейчас, Драко Малфой, - прорычала Гермиона, двигая здоровой рукой обездвиженную правую ногу к краю койки.
- Прекрати истерику, Грейнджер, и прислушайся. Она не идет.
Гермиона замолчала и вся обратилась в слух. За все годы, проведенные в Хогвартсе она усвоила, что мадам Помфри моментально возникает в дюйме от источника любого несанкционированного шума. А сейчас в Больничном Крыле царила гробовая тишина.
- Даже дождь не шумит, - прошептала Гермиона, и Малфой кивнул.
- Знаешь, что это значит?
- Да уж куда мне, - фыркнула она.
- Главное, что я знаю, - Малфой в два шага оказался у стены, наиболее удаленной от окон. Взмах палочки – и Гермиона взвизгнула, почувствовав, что койка пришла в движение и теперь неслась в ту же стену, у которой замер Малфой. От удара Гермиону тряхнуло, и она обрадовалась тому, что в стену врезалось именно изножье – обездвиженная нога все еще свисала с койки. Гермиона рвано всхлипнула – от резких перемещений и толчков у нее снова закружилась голова.
- Заткнись, - коротко приказал Малфой и отдернул ширму, которая отделяла комнату мадам Помфри от самого Больничного Крыла, чтобы увидеть, что самой мадам Помфри там нет. Малфой коротко выругался, глядя на выбитый из окна кусок стекла и на лужу блестящей, черной, словно смола, воды.
Глава 8
- Но почему мы ничего не услышали? – удивилась Гермиона, но Малфой лишь махнул на нее рукой и навел палочку на окно, бормоча заклинания. Гермиона не расслышала, какие именно, но готова была поклясться, что там было не только простое «Репаро».
- Малфой, я задала вопрос, - настойчиво повторила Гермиона.
- Отлично, Грейнджер, я готов на него ответить. Пусть Черные блуждают по замку, пусть утаскивают с собой невинных детишек – великая Грейнджер задала чёртов вопрос.
Гермиона почувствовала, как кровь прилила к щекам.
- Прости, - пробормотала она, и Малфой, надменно фыркнув, отвернулся от нее.
Он вернул ширму на место и принялся накладывать заклинание за заклинанием, словно запечатывая комнатку мадам Помфри. Половина чар была невербальной, а из тех, что Малфой произносил вслух, Гермиона не знала ни одного, отчего она чувствовала себя еще хуже.
По мере того, как Малфой накладывал заклятия, в Больничное Крыло возвращались звуки. Не желая отвлекать его от – очевидно, очень важного – занятия, Гермиона погрузилась в раздумья. Теперь в её мыслях не было ни Рона, ни Гарри, ни Джинни. Все помыслы обратились к той мертвенной, давящей тишине, что царила здесь несколько минут назад. Она вернулась к догадке, которая посетила ее во время последнего разговора с Джинни. Происходящее было более чем странным, и Гермиона с горечью начала перебирать в памяти последние эпизоды. Теперь, в отличие от того момента, когда они обсуждали это с Джинни, она могла объяснить, в чем заключается странность. К сожалению, единственным человеком, с которым можно было поделиться своими догадками, был Малфой. Гермиона в который раз прокляла абсурдность происходящего и вздохнула. Оставалось дождаться, пока Малфой закончит со своими заклятиями, и задать ему вопросы. И – драккл его дери – она была настроена не отступать, пока не услышит внятных ответов.
Наконец, с заклятиями было покончено, и Малфой повернулся к Гермионе, смерив ее таким взглядом, словно не может решить: убить ее сейчас или отложить это на неопределенный срок. От одного этого взгляда все мысли, вопросы и догадки улетучились из головы, уступив место животному страху. Гермиона, изломанная и обездвиженная, лежала на больничной койке, и ни одна живая душа не знала, что они с Малфоем здесь. Воображение живо нарисовало картину, как Малфой убивает ее, а затем трансфигурирует тело в какую-то пустую склянку. От этих мыслей Гермиону начало трясти, что, впрочем, не укрылось от взгляда Малфоя.
- Трясешься, как осиновый лист, Грейнджер, - хмыкнул он. – Чего-то испугалась?
- Нет, - ответила она, искренне надеясь, что ее голос не слишком сильно дрожит.
- А, хваленая гриффиндорская смелость, - Малфой желчно улыбнулся. – Я вижу, что ты боишься, Грейнджер. Потому что мы тут одни, твоих друзей нет. Никто тебе не поможет.
- А еще я обездвижена, - закончила за него Гермиона, окончательно потеряв лицо.
- Уверена? – казалось, Малфоя происходящее невероятно веселило.
Гермиона шевельнула одной рукой, затем другой – той, которую миг назад считала обездвиженной, затем согнула ноги, повернулась, свешивая их с койки и, наконец, села. Голова тут же закружилась и картинка поплыла перед глазами.
- Изволь улечься, Грейнджер, - выплюнул Малфой. – Вряд ли наша обожаемая директор будет рада, если я доставлю тебя к ней в таком виде.
- Ты отправишь меня к МакГонагалл? – Гермиона не верила своим ушам.
- Я надеюсь, это просто последствия сотрясения, - он фыркнул, не скрывая презрения. – Если ты действительно настолько отупела, я буду разочарован. Ты, должно быть, решила, что я сейчас буду тебя убивать. Поспешу тебя огорчить: какие-то первокурсники видели, что я заходил в Больничное Крыло, так что твое чахлое тельце будет на моей совести.
- И как ты доставишь меня к МакГонагалл? – спросила Гермиона, снова укладываясь на койку.
- Отлевитирую, - он пожал плечами и без предупреждения взмахнул палочкой. Матрас, на котором лежала Гермиона, поднялся в воздух и понесся по направлению к выходу. В дверном проеме она стукнулась головой о косяк, от чего на глазах выступили слезы.
- Больно!
- Нос зачесался, - невозмутимо сообщил Малфой, явно наслаждаясь происходящим, но тут же чихнул, от чего рука его дрогнула, и матрас врезался в стену.
- Будь здоров, - проворчала Гермиона, потирая ушибленное плечо.
Малфой напрочь проигнорировал и ее слова, и ее ушиб.
Гермиона вернулась к мысли о том, что все же стоит задать Малфою свои вопросы, тем более, что за разговором, пусть бы даже и с ним, замок казался не таким страшным.