Гермиона даже не кивнула, лишь еще сильнее сосредоточилась на ритуале. Оставалось совсем немного, несколько последних строк, когда вдруг стало тяжело дышать. Каждое слово заклинания давалось ей все тяжелее, и она не сразу заметила, что рука Малфоя подрагивает. Сначала дрожь была чуть заметна, но чем тяжелее Гермионе становилось дышать, чем отчаяннее она пересиливала себя, тем сильнее трясло Малфоя. Когда Гермиона, чуть дыша, прочитала последние слова заклинания, он с глухим стуком упал с дивана и забился в судорогах.
- Малфой, - прошептала Гермиона, откашливаясь, - Малфой, ты не можешь. Еще и ты!
Он, казалось, не слышал ее, выгибаясь на каменном полу, хватаясь за плиты пальцами, обламывая ногти и до крови раздирая кожу.
- Что с ним? – тихо спросил подошедший Джереми. Гермиона только теперь обернулась и увидела, что все обитатели зала стоят над ними, подозрительно глядя на припадок Малфоя.
- Надо его выгнать, - пробасил паренек, со слизеринской змейкой на рукаве.
- Как ты можешь так говорить? Ты же его товарищ! – возмутилась девочка с Хаффлпаффа.
- Элен, - мальчик, стоявший рядом с ней, покачал головой, - Уилсон прав. Его надо выгнать.
- Никто никого не выгонит! – возмутилась Гермиона.
- Да у него ревоплощение начинается, - второй слизеринец злобно сжал кулаки. – Я видел в первый день точно такое же. Зачем нам Черный в зале?
- Никакое ревоплощение у него не начинается, - Гермиона почувствовала, как к горлу подкатил тугой ком. – Джереми, помоги перенести его в слизеринский сектор.
- С какой стати? Нам не нужен Черный на соседней кровати, - возмутился Уилсон. – Хочешь держать его в зале – держи у себя.
- Джереми, пожалуйста, - Гермиона подняла на товарища полные мольбы глаза, и тот тяжело вздохнул.
- Гермиона, ты ведь понимаешь, чем это может закончиться?
- Понимаю. Но бросать его нельзя. Он ведь меня не бросил. Там, в коридоре. Он пострадал из-за меня.
Джереми вздохнул, кивнул Майклу, и они вдвоем принялись поднимать Малфоя. Гермиона схватила с дивана книгу и двинулась к своей кровати. Туда же понесли и Малфоя. Она на ходу листала книгу, ища ответ, подсказку, зацепку, хоть что-то. Ее и так бросили все, кто только мог. Малфою она этого позволить уже не могла.
Глава 24
Гермиона смотрела на Малфоя и не могла поверить своим глазам. Она отказывалась принимать происходящее. Он все это время показывал, что точно знает, что делать, что он точно не пропадет, а теперь его выламывало на ее кровати, и Гермионе было страшно. Это не был тот панический страх, что она испытывала при появлении Черных, это был вполне объяснимый ужас. Он пришел вместе с осознанием того, что человек, бывший в наибольшей безопасности благодаря своему знанию об этом бедствии, теперь фактически погибал. А уж если погибал он, то остальные точно были обречены.
Гермиона осторожно провела по бархату обложки. По словам Малфоя, книга очень много значила, книга могла помочь выжить. В надежде, что там есть что-то, что поможет спасти Малфоя, Гермиона перевернула первую страницу.
Она скользила взглядом по строкам на старинном наречии, пробираясь через сложные, путаные объяснения и искала, искала, искала. Что угодно: совет, подсказку, намек, отсылку. Ей было все равно, лишь бы что-то помогло. Она позволила уйти слишком многим, чтобы теперь позволить уйти еще и Малфою. Она совершенно не обращала внимания на то, что он засел в ее голове, подобно занозе. Не имело никакого значения то, что в последние дни она переживала за него подчас даже сильнее, чем за себя. В этом была вся Гермиона: доброта, самопожертвование, сострадание. Даже теперь, когда тьма глодала ее сердце, отравляя душу чернотой, она сохранила себя и теперь была преисполнена решимости сохранить еще и чужую жизнь.
Внезапно раздавшийся вскрик заставил Гермиону дернуться и выронить книгу. От удара о каменный пол страницы чуть не рассыпались во все стороны. От этого их удерживало не иначе как чудо. Гермиона обернулась на звук. В Зале поднялась суматоха. Все отбегали к дальней стене, стараясь держаться вместе, хватая друг друга за руки. Девчонки обнимались, парни заслоняли их собой. наконец, вся небольшая компания столпилась у стены и замерла, глядя на окна. Гермиона невольно посмотрела туда же. У барьера стояла целая армия Черных Людей. Они ощупывали барьер, словно пытались найти в нем брешь. Они продвигались дюйм за дюймом вдоль барьера, и, казалось, они были абсолютно точно уверены, что в нем есть слабое место.
Гермиона решительно встала на ноги. В Зале не было слышно ни шороха, поэтому стук ее шагов по каменному полу звучал подобно ударам молота, и им вторил грохочущий за окном гром. Она вышла на середину зала и раскрыла книгу на той главе, в которой говорилось о защитном куполе. Она собрала всю волю в кулак, отринув страх за тех, кто стоял у стены, ужас перед Черными, которые, завидев ее, замерли неподвижно, задвинув подальше тревогу за Малфоя, стонавшего от боли. Гермиона подняла волшебную палочку и принялась выписывать в воздухе старинные вязи из рун, к которым и было привязано заклятие для защиты. Она перестала слышать грохот грома и ничего вокруг себя не видела, полностью отдаваясь древним чарам. Текст был странным. Старые магические формулы пугали, от них веяло тьмой. Заклятие марало душу чернотой, но оно же и спасало. Слова, произносимые невербально, набатом гудели в ее голове. В какой-то миг Гермиона увидела себя со стороны, стоящую даже не в замке, а просто на открытом месте. Вокруг нее медленно, лениво вращалась сфера заклинания, в которую раз за разом впечатывались узоры, которые рисовала ее палочка. А вокруг сферы кишели Черные. Они были повсюду, они были омерзительным живым ковром, покрывавшим поляну, лес и озеро, и ковер этот простирался так далеко, насколько только видел глаз.
«Гермиона, Гермиона, Гермиона Грейнджер», - они тянули к ней свои скользкие руки, они раскрывали рты, и с десен капала вода. Они отбрасывали капюшоны, глядя на нее своими водянистыми, прозрачными глазами. Сотни и сотни Черных, ушедших в этот дождь и во все минувшие, теперь знали ее имя и тянулись к ней.
«Говори с нами, Гермиона Грейнджер, говори. Иди к нам Гермиона Грейнджер».
Гермиона даже не мотнула головой, продолжая старательно вырисовывать рунический узор на медленно вращающемся куполе.
«Вот и правильно, молчи. Других забот что ли нет?» - ворчливо отозвался в голове другой голос.
Гермиона почувствовала прилив сил и выписала в воздухе еще один узор.
«Правильно, поставь еще один купол. Пусть не такой осторожный, как у Малфоя, но они хорошо помучаются с ним», - голос был не слишком вежлив с ней, но, вероятно, он был прав.
«Гермиона Грейнджер, иди к нам».
«С какой стати она к вам пойдет?» - насмешливо спросил голос, и Черные взвыли от злости.
Гермиона вывела на сфере последнюю вязь, и стены замка буквально обрушились на нее, вырастая вокруг, выстраивая Зал и защищая от Черных, бесновавшихся снаружи. Их вой постепенно затухал, стихал, смешивался с громом и шелестом дождя.
«А теперь подумай, как ты защитишь Малфоя», - предложил голос, и Гермиона, не взглянув на ребят у стены, бросилась в Гриффиндорский сектор.
Малфоя не ревоплощало, это было ясно как Мерлинов день. Ревоплощение не могло так сильно затянуться. Малфоя просто ломало от боли, он катался по всей кровати, весь взмокший и бледный, поскуливая от ломоты.
Гермиона внезапно поняла: она знает, что искать. Она бросила короткий взгляд на окна, за которыми по-прежнему бесновались Черные, пытаясь проломить барьеры, вот только теперь в Зале уже не витало настолько отчетливое предвестье неминуемой беды. Атмосфера в Зале стала более спокойной, и, вдохновленные этим, пальцы заплясали по страницам книги. Ответ уже сложился в голове, оставалось лишь найти сам текст заклятия.
Книга словно спешила помочь ей. Страницы еле слышно шуршали, переворачиваясь и послушно ложась друг на друга. Наконец, заветная глава нашлась и Гермиона подняла палочку. Дрожь в руке выдавала ее волнение, и если бы Малфой был в состоянии, он бы тут же принялся над ней насмехаться. Но он был настолько далек от всего происходящего, что Гермионе самой не терпелось поскорее вернуть его в сознание, вместе с его упреками и насмешками. И даже понимание того, что она привыкла к Малфою, уже не било по голове, не ошарашивало. Это понимание засело где-то на подкорке и стало принятием. Так было намного проще. Гермиона выдохнула и принялась вырисовывать над головой Малфоя узор чар. Она чувствовала, что снова впадает в то странное состояние, что испытывала, когда устанавливала новый купол чар над Большим Залом. Она снова была не в замке, вот только теперь перед ней парил Малфой, бледный и измученный, а к нему тянулась тысяча черных тонких нитей. Все они стягивались в тугой узел на его пострадавшей руке. Гермиона водила палочкой, выписывая все новые и новые фигуры, и вокруг Малфоя закручивалась небольшая сфера барьера. Черные нити рассекались и опадали одна за другой по мере того, как Гермиона накладывала чары.