Помятая юбка задралась, открыв взору длинные точеные ноги, тугие чулки обтягивали гладкие, как у ребенка, бедра, да только вот красота эта таила в себе безотчетную угрозу.
Он решительно двинулся к кровати, легко коснулся плеча спящей и резко встряхнул. Она что-то пробормотала, не открывая глаз, и перевернулась на спину. Огненная копна густых волос будто обожгла его ладонь. Гольд отдернул руку.
- Пора бы в путь, госпожа, - сказал он тихо и так трогательно, что сам это заметил, пораженный звучанием собственного голоса. Тогда он сильно, может чересчур, дернул ее за руку. Она тут же открыла глаза и села.
- Как ты смеешь дотрагиваться до меня, гвардеец! - вспылила Лейна, переполненная презрением. - Слишком много себе позволяешь!
Какие-то теплые, приятные слова, которые уже вертелись у него на языке, сорвались в желудок вместе с проглоченной слюной. У него аж зубы свело.
- Пора в путь, - жестко сказал он. - Через минуту ты должна быть готова. Жду внизу, возле лошадей.
Тут он издевательски усмехнулся, заметив, что ее глаза, сверкающие грозной неприступностью, покраснели и опухли. Что ж, это ей в отместку.
Похоже, она это почувствовала. Ее бурная реакция удивила и обезоружила Гольда. Похоже, его улыбка задела ее сильнее, чем он предполагал.
- Прочь, - зашипела Лейна, - прочь, говорю. Убирайся отсюда, ты...
После того, что он услышал, улыбка застыла у него на лице. Он хотел возразить, но лишь недоверчиво посмотрел на нее, покачал головой и вышел. Ее мерзкие словечки произвели столь отталкивающее впечатление, что он, полный отвращения, не смог ее даже отругать.
Нет, мягкость и впечатлительность ему вовсе не были свойственны. В гарнизоне или во время привала в горах его гвардейцы, среди которых были и женщины, порой разражались куда более крепкими выражениями. Но все-таки между солдатом из казармы или разбойником, постоянно играющим в кошки-мышки со смертью, и благовоспитанной дартанкой существует какая-то разница!
Он нервно затянул подпругу, осознавая, что возмущен сильнее, чем того хотелось бы. И не в том дело, что она осыпала его руганью. Он редко позволял себе нежные чувства... Сейчас он чувствовал себя, словно отброшенный пинком пес, будто его помоями облили.
Гольд вывел лошадей из конюшни на двор, еще раз поправил поклажу, оперся о стену дома и стал терпеливо ждать.
Лейна появилась во дворе, когда он, уже готовый сорваться от ярости, чуть было не отправился за ней. Внешне она выглядела спокойной, но в глазах притаился недобрый огонек. Без единого слова она вскарабкалась в седло. Гольд вскочил на лошадь, сжал круп коленями.
Всадники тронулись в путь.
4
Пришлось покинуть тракт из страха погони. Чем ближе оставалось до громбелардской границы, тем хуже были дороги, изрытые ямами и колдобинами.
Путь пролегал через леса и широко распаханные поля. Украшением пейзажа, как вдоль дороги, так и за полями, были деревья. Прекрасные леса Шерера. Лиственные, но прозрачные благодаря простору, полные полян и дичи. Гибкие серны не раз проносились через дорогу прямо перед мордами коней.
Лейна восхищалась красотой здешних лесов. До сих пор ей мало приходилось путешествовать. Порой ей не хотелось верить, что они все еще в Дартане. Она знала другой Дартан - Дартан Роллайны, Дартан больших городов, выдающихся фамилий, крупных богатств, обильных пиршеств... Ей незнаком был этот край лесов, полей и рек; и здесь она чувствовала себя чужой, хотя ощущала, что красота этих мест манит и притягивает ее.
Часто они проезжали мимо небольших, довольно ухоженных и опрятных селений. Крестьяне смотрели вслед из-за заборов, чумазая детвора с воплями провожала всадников, высыпая под ноги лошадей. Лейна кусала губы, еле сдерживаясь, чтобы не отогнать их. Сам вид простонародья внушал ей отвращение, и казалось унизительным, что всякое отребье тычет в нее грязными пальцами. Раздражало и то, что Гольд не обращал никакого внимания на это унижение. Он ехал с безразличным видом и все больше молчал, на вопросы отвечал односложными фразами. Порой у нее создавалось впечатление, что он вообще не помнит о ней! Это злило. Тогда она пыталась спровоцировать ссору, но непробиваемого громбелардца нелегко было (и с каждым днем все труднее) вывести из равновесия. Она ненавидела его все больше, но вместе с тем это разжигало ее, о чем она, впрочем, еще не подозревала. Сознание того, что он вовсе не обращает внимания на ее прелести, приводило в бешенство. С немалым удовольствием она отметила, что дорожный костюм имеет свои положительные стороны. Обтягивающие чулки и короткая юбка великолепно подчеркивают линии бедер и ног, сквозь тонкую рубашку и меховую куртку отчетливо вырисовываются контуры прекрасного бюста. Платье только деформирует грудь. Она использовала всю свою фантазию, чтобы уложить довольно примитивными способами волосы в прическу. И никакой реакции! Обиженная, возмущенная до предела, она ехала молча, поджав губы, прокручивая в голове всевозможные пытки, которым она бы с радостью его подвергла, только бы представилась возможность.
Как-то раз, когда работавшие в поле крестьяне осмелились поклониться, она рассерженно заявила:
- Ну что ты за мужчина! Меня оскорбляют в твоем присутствии...
- Не обращай на них внимания, госпожа, - лениво оборвал ее Гольд на полуслове. - Как минуем последние деревни и войдем в приграничные леса, там тебя никто не будет беспокоить.
- Но я не могу вынести, когда всякий сброд безнаказанно на меня пялится!
Он посмотрел на нее.
- Это я виноват, - сказал он неожиданно для самого себя. - Я привык к слову "госпожа", чего делать не следовало. Мы едем в Громбелард, а ты все еще ведешь себя так, словно находишься на приеме в дартанской столице.
Она смотрела на него, открыв рот от безграничного изумления.
- Ее благородие А.Б.Д.Лейна! - язвительно произнес он. - Ты была ею в Роллайне. А в громбелардских лесах ты всего-навсего глупая беспомощная кукла. Красотка, чье магнатское достоинство может унизить любой вшивый пастух. Советую об этом подумать.