— Почему?
— Потому что Бернардо завязал с работой в газетах. Почти полгода назад.
— Вот как? Отчего же? И чем он занимался все это время? На что жил?
— Не знаю… Наверное, у него имелись сбережения… Признаться, я давно его не видел. А потом узнал, что его убили. Вообще, он был скрытен, имел привычку исчезать и появляться только через несколько недель.
— И вы не знаете, что он писал?
— Нет.
— У него были знакомые с инициалами «С. О.»?
Колумба лишь пожал плечами. Кабрера поднялся, потому что толпа на кладбище зашевелилась, и он хотел посмотреть, что там происходит. Оказывается, что к могиле пробилась крошечная монахиня преклонных лет с гитарой. Когда стали опускать гроб, она запела и заиграла религиозный гимн, положенный на мелодию песни Боба Дилана «Свеча на ветру». Голос был некрасивый, но сильный, и во время припева со словами «Он воскреснет, Он придет, чтобы раздать хлеб бедным» многие плакали, особенно родня Бернардо. Кабрера не был сентиментален, но даже у него стоял ком в горле. Что и говорить, похороны — это событие, способное размягчить душу любого грубияна. Боясь совсем расклеиться, он повернулся к Колумбе и сказал:
— Если бы Бернардо знал заранее, он бы потребовал исполнить другую песню.
— Не уверен. Он любил Боба Дилана и вообще время шестидесятых — семидесятых. От этой музыки он был без ума.
«Ну понятно — герой-романтик, — подумал Кабрера. — Бросил красивую подругу и хорошую стабильную работу в Техасе и приехал сюда писать о местных наркоторговцах. Вот и дописался. Интересно, что у него в действительности было на уме? Теперь уже никогда не узнать».
Мелодия Боба Дилана эхом разносилась по кладбищу. В небе бежали редкие облачка.
— Ох, пора обратно на работу, — пробурчал Кабрера.
Глава 7
Кабрера вышел у автомастерской, где его уже ждал менеджер.
— Пришлось поставить новую покрышку, — сообщил он.
— Почему? — удивился Кабрера. — Разве старая так уж плоха?
— Ужасна. Даже с виагрой не катит. Сами посмотрите. — Он продемонстрировал остатки покрышки. — Как, скажите, это можно заклеить? Вы с кем-то всерьез не поладили?
Покрышка была порезана. Точнее, разрезана по всей ширине.
— Это не порез, это предупреждение, — заметил менеджер.
В ответ желудок Кабреры возмущенно заурчал.
Вернувшись на работу, он сразу отправился к Рамирезу, но Рамирез отбыл на задание. Он сходил еще раз — Рамиреза все не было. Тем временем начал названивать нахальный малолетка, у которого он утром отобрал пистолет.
— Если тебе нужно поменять памперс, то обращайся к своему папочке, — сказал ему Кабрера, но звонки продолжались, и он уже просто бросал трубку.
В половине четвертого он решил пообедать, помня, что на пять у него назначена важная встреча. Вынув из ящика стола потрепанную книгу, Кабрера спустился на парковку (на этот раз все колеса были целы), сел в машину и поехал в ресторан «Фламингос». Там он и застал Рамиреза, забившегося в дальний угол. Кабрера подошел и сел к нему за столик.
— Ага, толстяк, вот ты где! Так что ты мне собирался рассказать?
Рамирез, внимания которого ожидали две порции энчиладас по-швейцарски и тарелка с вяленой говядиной, проглотил слюну, вытер губы салфеткой и вполголоса проговорил:
— Не лезь туда, придурок. Это не дело, а в натуре минное поле.
— Можно подумать, я взялся за него ради удовольствия. Мне его шеф поручил!
— Повторяю: будь я на твоем месте, я бы сделал все, чтобы отвертеться. Это дело Весельчака. Никто в здравом уме не осмелится перейти ему дорогу.
Чавез тоже был здесь. Он сидел поодаль в компании двух новичков, которым втирал что-то, а те слушали и согласно кивали. Кабрере было жаль их, как и прочий молодняк, попадающий в оборот к Чавезу. Вскоре и они пожалеют об этом, но будет поздно.
— Ну так что ты будешь делать? — спросил Рамирез.
Кабрера не ответил. В ресторан проник замызганный мальчишка с кучей рекламных листовок и принялся шнырять между столиками, суя каждому флаерсы. Вскоре добрался и до них. «А вдруг сегодня твой последний день? Проведи его весело в клубе «Чероки мьюзик», — прочитал Кабрера на листовке, протянутой мальчишкой. Раньше этот клуб принадлежал известному бандиту, которого они обезвредили, и теперь там просто диско-бар без криминала.
Человек, сидевший за соседним столиком, ушел, оставив на столе выпуск «Меркурио», и Кабрера взял газету. Колонка Джонни Гурреро была на третьей странице. Этот ушлый засранец уже успел тиснуть заметку. Упомянув «прискорбную» кончину Бернардо Бланко, «перспективного молодого журналиста, вернувшегося из Сан-Антонио», Гурреро писал, что Бернардо, по слухам, «неуважительно отозвался о некоторых влиятельных горожанах», и следствие «не исключает», что его смерть явилась результатом попытки шантажа. А также что «опытный сотрудник полиции» ведет параллельное расследование. Нет, ну не скотина ли? Отбросив газету, Кабрера попросил меню, в котором ему ничего не приглянулось, и он заказал только чашку обжигающего черного кофе.