— Модник, мать твою, — и плюнул ему на туфли. Остальные заржали.
— Ага, — воскликнул пузатый офицер, — вот оно!
И потряс в воздухе сигаретой с марихуаной, якобы найденной в чемодане. Сосед наблюдал за происходящим из автобуса, качая головой.
— Это не моя сигарета, — возмутился журналист, — вы мне ее подбросили!
— Как бы не так, — фыркнул толстяк.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не рабочий. Видя, что дело плохо, он решил вмешаться. Выйдя из автобуса, он направился прямо к старшему офицеру, который пил пиво, лениво облокотившись на капот своей машины.
— Макетон, что ты тут забыл, сукин сын? — спросил тот, выпрямляясь.
— Круз, дался тебе этот молокосос. Чего ты к нему прикопался?
— Что? Где ты видишь молокососа? Он уже достаточно взрослый, чтобы голосовать.
— Он едет со мной.
Недоверчиво пробурчав что-то себе под нос, офицер крикнул, обращаясь к молодому человеку:
— Эй, ты зачем едешь в Паракуан?!
— А? Что?
— Зачем тебе в Паракуан, говорю.
— Хочу там поселиться.
— Дуй отсюда!
Все его вещи, кроме пиджака и очков, сунули обратно в чемодан. Он потянулся было за очками, но солдат с автоматом оттолкнул его:
— Иди-иди, не задерживайся, а то на автобус опоздаешь.
Автобус тронулся, и они увидели, как толстяк надевает его очки, а другой офицер примеряет пиджак. К тому же из бумажника исчезла тысяча песо.
— Это вы еще дешево отделались, — заметил рабочий. — Сегодня явно ваш день. Хорошо, что тут был Круз Тревино из судебной полиции, я давно его знаю.
Журналист кивнул, сжимая челюсти.
У реки перед въездом в город их приветствовали два гигантских рекламных щита. Один от «Рефрескос де Кола», а на втором был изображен президент, радушно распростерший объятия. Он сам и слоганы его избирательной кампании были в нескольких местах прострелены, особенно пострадали слова «Лучшая жизнь для вашей семьи». Автобус въехал на мост, и журналист стал с таким интересом рассматривать воду, маленькие лодки и катера, шеи кранов в грузовом порту, будто раньше ничего подобного не видел.
Вскоре они прибыли на автостанцию и купили билеты на такси. Пока ждали своей очереди, рабочий поучал молодого человека:
— Имейте в виду: травку лучше перевозить в бутылках из-под шампуня. В кофейные банки не кладите, их вскрывают прежде всего.
Молодой человек повторил, что наркотики подбросили ему полицейские, а сам он не курит даже табак, и добавил, что хотел бы отблагодарить попутчика за свое спасение. В ответ тот, помешкав, неловко протянул ему визитную карточку. «Агент Рамон Кабрера», — с изумлением прочел на визитке журналист. Тут как раз подъехало такси, Рамон Кабрера настоял, чтобы его новый знакомый ехал первым. Когда машина скрылась из вида, он заметил лежащую на земле фотографию блондинки. Похоже, мальчишка обронил ее, когда покупал билет. Кабрера подобрал фотографию и, сам не зная зачем, сунул в бумажник. Он был уверен, что видит парня в первый и последний раз в жизни. И снова ошибся.
Глава 2
Для агента Кабреры все началось в понедельник пятнадцатого. С утра у шефа Табоады состоялся разговор с его заместителем — агентом Чавезом. По словам секретаря, они поспорили, и Чавез даже вспылил. Потом, раздвинув темные шторы, шеф посмотрел сквозь стекло в общий зал. Среди присутствующих он увидел единственного, на его взгляд, из подчиненных, кому еще можно было доверять, — Рамона Кабреру Макетона. Кабрера болтал с девчонками из социальной службы, когда ему сообщили, что его срочно вызывает шеф. В дверях он столкнулся с Чавезом, который больно двинул его плечом, подлец. Кабрере, однако, хватило выдержки сделать вид, что ничего не произошло. Он вообще отличался спокойным нравом. Доложив боссу о своем прибытии, он услышал:
— Бросай все дела и займись убийством на Калле-Палма.
Босс имел в виду убийство журналиста, произошедшее в воскресенье. Несколько часов спустя агент Чавез по горячим следам задержал Чинкуалилло — дилера в Паракуанском картеле. Было собрано достаточно улик, чтобы запереть его в тюрьму на пятнадцать лет. По мнению Чавеза, убийца действовал в одиночку, и в качестве мотива выступало ограбление. Но шеф остался недоволен.