Дикарь отреагировал на опасность очень быстро, отбив, словно в бейсболе мой клинок к хренам собачим.
Однако прозевал меня.
Резко присев, я просто проскользил под ним между ног на коленях, и когда оказался прямо под тушей дикаря, размахнулся и со всей дури, вложив в удар все свои силы, зарядил ему прямо по яйцам.
Я остановился уже за его спиной, и резко вскочил, обернувшись, однако, дикарь был сейчас занят более важным делом. Упав на колени, он явно пытался нащупать собственные яйца, из которых можно было теперь делать глазунью. Чтобы не дать ему шансов очухаться, я вновь бросился к нему, подпрыгнул, развернулся в воздухе и обрушил ему пятку прямо на затылок, просто вмяв его лицо по уши в землю.
От такого удара у меня даже тапок сломался, однако я этого и не заметил, просто для удобства сбросив их пинком, и вновь бросился на дикаря. Замахнулся ногой и…
Тот схватил её ладонью, когда она уже была практически готова врезаться ему в висок.
Дикарь Гром поднял голову, и я встретился с ним взглядом. Его лицо было таким красным и напряжённым, что казалось, сейчас его черепушка лопнет от внутреннего давления. Из нос текла кровь, а глаза были мокрыми от боли и унижения.
Он был готов разорвать меня одним взглядом, однако я не растерялся. Подпрыгнул и со всей дури вломил ему второй ногой прямо в нос пяткой. От такого удара тот сел на задницу отпустив ногу, но тут же встал и бросился на меня уже с кулаками.
Здесь… здесь дела обстояли проще.
Его удары были быстрыми, но слишком размашистыми, и я спокойно уклонялся от них, иногда даже не двигаясь с места. В такие моменты я старался его контратаковать и… неизменно бил его в пах, заставляя того всё сильнее и сильнее скрючиваться.
Иногда мои удары пробивали ему по челюсти или сломанному носу, но больше всего эффекта было всё же от первого приёма. И как бы дикарь не махал кулаками, он просто не мог попасть в меня.
Я двигался, как волна, был практически везде одновременно, легко уворачиваясь от его громадных кулаков, которые, иногда попадая по земле, оставляли глубокие кратеры и крошили камень. Вот удар правой, и я подныриваю под неё, пробивая между ног. Отскакиваю, когда он пытается меня схватить, и с ноги бью в челюсть. Уворачиваюсь от левой и вновь бью в челюсть, после чего отхожу назад.
Надо было отдать должное, стальные яйца — это, наверное, его второе имя, так как как долго так можно переживать удары, я ваще хрен знает. Я бы уже сдох от боли, а он продолжал упорно двигаться.
Но не долго.
В конечном итоге, я взял своё и верзила рухнул на колени, не в силах даже вздохнуть нормально. Весь красный, со слезящимися глазами, униженный, он держался за своё достоинство, уже не в силах сопротивляться под гробовую тишину окружающих.
Оставалось лишь завершить начатое и для этого, я воспользовался его топором. Схватился за рукоять и не без проблем поднял махину на плечо, подойдя к поверженному противнику. Замахнулся, ударил…
И он поймал собственный топор своей ручищей, буквально заблокировав удар ладонью.
И тут же словил в челюсть прямой пинок — я чего-то подобного и ожидал. Всё же было бы странно, если он бы вот так просто сдался. Но это не могло спасти его от расправы. Я выдернул топор из его ослабевшей хватки, замахнулся и нанёс удар снизу, словно забивал в дальнюю лунку клюшкой мяч.
Удар пришёлся в челюсть, заставив его челюсти сомкнуться с громким щелчком. Дикарь покачнулся… и завалился на спину, после чего, я сделал ещё один взмах и воткнул топор рядом с его головой.
Да, я его не убил. И нет, это была не жалость. У меня нет жалости к противникам, по крайней мере, я не даю ей волю во время драки. Потом — пожалуйста, но не во время. Мой поступок был продиктован выгодой. Я рассчитывал на определённую благосклонность за милосердие и то, что не убил его воина в переговорах, которые, судя по всему, должны будут пройти.
А ведь мог бы.
Я стоял над телом поверженного, но ещё живого врага.
Признаться честно, с ним-то и драться было не так чтобы прямо сложно. Он был воином, варваром, который широко и больно махал мечом, но не более. Ни о каких техниках, которым обучала меня Чёрная Лисица, или искусстве рукопашки, с которой меня познакомил Гой, речи идти не могло.
Он умел только размахивать топором и махать кулаками, выдерживая чудовищный урон. Это было очень полезно в замесах насмерть, где только и надо, что махать топором посильнее, да выдерживать удары противника, но один на один это был финиш. Проигрыш. В дуэлях решала техника, а не сила, а с ней у него было… туго.
Я оглядел толпу вокруг себя, которая молчала. Хмурые взгляды, неверие, нежелание выделяться — они немного боялись меня и правильно делали.
— Верните мне мой меч! — закричал я и через минуту к моим ногам выбросили клинок ледяной королевы.
Я осторожно спрятал его в ножны в то время, как ко мне приближались трое человек. Тоже дикари, только выглядели заметно цивилизованнее. Такие длинные по самую землю тулупы, расшитые узорами и тюбетейки с кисточкой на головах. Их лица были обременены умом, который светился в их глазах. Явно советники местного… как его там… джинь-джиу.
Звучит, как Джиу-Джитсу кстати говоря.
— Чужеземец, — негромко произнёс глава тройки, старик с седыми бровями и бородой до колен. — Двигайся за мной.
Ну… хоть так доберусь до их хана, и там уже посмотрим, может даже миром сможем урегулировать проблему. А там и глядишь, мне плюшки с обеих сторон посыпятся, что в два раза лучше, чем с одной.
Наша небольшая делегация вышла из живого коридора всадников, которые проводили меня злобными недобрыми взглядами, и сомкнули коридор.
Мы поднимались на холм к вершине и повсюду я замечал солдат, кто-то стоял открыто, а кто-то прятался, практически полностью сливаясь с окружением. То есть сюда ещё хрен поднимешься, если вдруг что.
Когда я обернулся, их хоровод смерти продолжался, и, кажется, два оставшихся великана уже смогли проделать брешь в обороне. Я бы мог и помочь, останься там… да я бы и помог, но неизвестно, где будет больше от меня толку — там или здесь.
Вскоре мы подошли к плотному кольцу воинов, которые были одеты гораздо лучше дикарей. Если те максимум имели грубые доспехи из хитина скорпионов от защиты от дальних атак, то эти уже облачились в металлическую чешую, причём там был, и хитин, и металл, как я понимаю. Все поголовно пятый уровень, но вооружённые копьём с топором (хрен знает, не помню, как его называют) и мечом, могу поспорить, эти солдаты могли дать просраться даже своим варварам, если кто-то решит вдруг предъяву кинуть их командиру.
Они разошлись, пропуская меня и очень скоро я оказался на площадке, которую видел со стен города.
Здесь суетились, как я понимаю, простые слуги, в большинстве своём девушки. Мужчин было раз два и обчёлся, и занимались они исключительно тяжёлым трудом. Большую же часть работы выполняли представительницы прекрасного пола: готовили что-то, носили нетяжёлые грузы, просто стояли, ожидая приказа около огромного шатра.
Ну как я и думал, цирк заблудился и тихонечко так постучался в ворота города, предлагая устроить перед стенами представление.
Вон какое представление идёт.
Хотя меня ждёт главный клоун, вон, ради меня шалаш построили.
У входа стояло сразу десять стражников, по пять с каждой стороны. И здесь же стояли десять служанок, покорно опустивших головы. А когда подошли мы, они и вовсе поклонились в самую землю. Одевали, кстати, их в довольно красивые и нарядные одежды, похожие чем-то на тулупы, но куда более лёгкие.
Правда меня внутрь не пустили.
Вернее, ее пустили с оружием. Когда я подошёл, стража тут же перегородила мне путь древками копий-топоров.
— Сдай оружие, чужеземец, — сказал, не оборачиваясь, главный из тройки.