— Они были не удовлетворены нашей жертвой. Тогда мы принесли в жертву самую прекрасную и сильнейшую из нас — дочь джинь-джиу.
— Не помогло.
— Нет.
— Получается… — я обернулся. — Это дочь того, с кем я виделся?
— Нет, не его.
— Окей… и что вы делали, когда это не помогло?
— Мы пригнали сотню прекраснейших девушек, юношей и чистейших душ, после чего отдали их мёртвым, после задобрив кровью животных.
— Где вы сотню-то нашли?
— С окрестных деревень.
У меня в голове появилась картина, как эти дегенераты нападают на близлежащие деревни, забирая девчонок и мальчишек, после чего перепуганных сгоняют куда-нибудь на гору и убивают одного за другим. Я даже представил лица этих детей, которые уже понимали, что их ждёт, пытались вырваться просили их пощадить, а всё равно были убиты просто потому что эти мудаки верят в какую-то херь.
От этого хотелось, если честно, вернуться и удавить их всех до единого, от солдат до их жён, чтобы наглядно показать, что такое жертвоприношение, когда на месте жертвы ты сам.
— Ясно… — пробормотал я. — А что насчёт чистейших душ? Это кто?
— Те, что ещё не испробовали еды смертных.
— Это…
— Это грудные дети, — пояснила Люнь немного приглушённо.
Я посмотрел на Грома, который ехал рядом. Появилось стойкое желание забить его прямо здесь и сейчас.
Я знаю, что это не только его вина, а может он никогда в этом и не участвовал, но всё равно так или иначе принимал участие во всём этом, а мне очень хотелось сейчас сделать какому-нибудь дикарю больно. Просто сорвать на ком-нибудь неожиданно вспыхнувшую злость. Просто вслушаться в это — упырки придумали херню, и потом ради неё же убили сотню младенцев. Это… вообще как?
Да, кто-то говорит, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут, но это только в том случае, если у тебя сил нет. Когда ты можешь стирать сотни людей с лица земли, без разницы, чей монастырь и каков уста — ты можешь лезть куда угодно на правах сильнейшего и диктовать свои правила.
И сейчас мне очень хотелось поступить именно так.
Даже Гром почувствовал от меня опасность, бросив на меня пристальный взгляд и разорвав дистанцию, схватившись за топор.
— Если бы я хотел тебя навредить, я бы давно это сделал, дикарь, — негромко произнёс я.
Он прищурился, но ничего не ответил на это. Я уверен, он до сих пор помнил нашу схватку, и теперь, когда рядом не было тех, кто мог бы защитить его жопу, его уверенность в собственной силе стремительно стримилась к нулю.
До вечера мы ехали в полнейшей тишине, и так же молча легли спать, по очереди карауля. Собственно, меня караулила Люнь, и я мог спокойно спать, но верзиле это было неизвестно. К тому же у меня было что обсудить с Люнь.
— Как тебе история? — спросил я с невесёлой усмешкой.
— Это ужасно, — негромко ответила она. — Столько людей…
— Триста детей, считай.
— Это ужасно… — покачала Люнь головой.
— И ладно собственных пустили бы под нож, но ведь это сделали с другими, — вздохнул я. — Но я хотел поговорить не об этом.
— О тьме?
— Да. Скорее это что-то типа ауры, как была около хранилища секты, помнишь? Которая обжигает всех, кто со светлым началом. Или какой-нибудь дух, вырвавшийся на свободу типа Хоудай.
— И… ты хочешь спросить, что с этим делать?
— Верно, — кивнул я. — Может ты знаешь?
— Ну… с Хоудай может бороться мастер печатей, но боюсь, ты пока слабоват для этого. Но если это просто аура, то думаю, что проблем будет меньше, так как всегда есть источник мёртвой энергии.
— Например?
— Могильник.
Могильник? Учитывая, чем эти засранцы здесь занимались, такое вполне возможно.
— И что с этим делать? Разрушить источник я точно не смогу, учитывая, что сам обладаю грязной Ци. Впитать?
— Я не знаю, если честно, получится так или нет. Просто есть… есть Ци, а есть энергия, которая, например, используется в барьерах, как около секты Вечного единства. То есть Ци ты можешь впитать, а вот энергию, которая создаёт защиту, как там, уже нет. Это надо смотреть на месте.
— Всё равно странно. Я же бывал в таких местах типа могильников. В секте Вороньего крыла, например, где были люди с чёрным началом подохли все в одном месте. И никакой ауры, которая там всех бы воскрешала я не чувствовал. То есть они умерли, начали выделять Ци смерти, которая и подняла часть из них обратно и всё. А если верить тебе, то место должно постоянно источать грязную Ци.
— Ну разные места бывают, — пожала она плечами. — Там не было, в другом месте будет.
— А чего ждать можно на могильнике?
— Ты помнишь цзянши?
— Это… это те типа вампиры, которые обитали в Ёхендхае на месте секты Вороньего крыла?
— Да. Вот они там и могут быть, если концентрация Ци настолько высока, насколько о ней говорят. Или что-нибудь даже похуже.
— Например?
— Много жуткого ходит по земле, Юнксу, и поверь, цзянши не самые страшные твари, которых мы можем встретить на своём пути, если всё, что они описывают, действительно существует. Есть зинчусья, такая паукоподобная тварь, которая есть людей, или маогуй, выглядящая как мёртвая кошка.
Я сразу вспомнил странных лошадей, что тогда на нас напали вместе со скорпионами. Тогда я ещё удивился, какого хрена живность так странно выглядит. Вполне возможно, тогда я тоже видел последствия воздействия неизвестной ауры.
Я думал, что такая аура должна убивать, как это было у хранилища секты, но видимо, это немного другая аура. Там просто энергия убивает, а здесь типа чистая Ци смерти или что-то в этом духе, которая сначала убивает, а потом заставляет тело менять из-за отравленной энергии, и возвращаться к жизни.
С другой стороны, если это можно убить, оно мне не страшно, так что если там так обстоят дела, проблем не возникнет. Да в принципе любая враждебная тварь мне не страшна, так как там намерения всегда понятны. Куда больше проблем вызывают люди…
— А ещё меня беспокоит этот Гром.
— Чем же?
— Просто я подумал, что… а вдруг они ведут меня не разобраться туда, а как ещё одну жертву в надежде умаслить своих мёртвых друзей?
Глава 212
Люнь задумалась.
Она вообще редко думает, и не потому, что тупая, а из-за того, что на каждый вопрос у неё всегда есть ответ. Редко, когда я мог заставить её задуматься вопросом. Но сейчас она немного подвисла.
— Думаешь, они хотят привести тебя в жертву? — уточнила она.
— Не думаю, просто предположил, — пожал я плечами. — Ну если у них принято умасливать духов, может они решили подкинуть им чего-нибудь с огоньком?
— С огоньком? — хихикнула Люнь. — Ты себя называешь с огоньком?
— А почему нет? — пожал я плечами. — Я действительно с огоньком.
Она расхохоталась.
Мне нравится, как хохочет Люнь: громко, искренне, чисто и легко, словно колокола на кладбище. Она, наверное, была единственным напоминанием о том, что в этом мире ещё осталось что-то искреннее и доброе.
— Ну скажешь тоже… — отмахнулась Люнь, отсмеявшись.
— А что?
— Да ничего. Но мне кажется, что это навряд ли. Отдавать жертву такого сильного воина, который может победить их проблему — глупость.
— Не большая, чем пожертвовать триста детей во имя чего-то. А тут логика, как типа ты отдаёшь мёртвым что-то ценное, очень ценное. А если среди дикарей самым ценным является сила, то её отдавать ты и должен.
— Логично, но странно, — покачала она головой. — Вряд ли. Но…
Люнь посмотрела на храпящего Грома. Тот даже не боялся, что может проснуться уже со вторым ртом.
— Я буду начеку и засисю тебя.
— Спасибо, защитница, блин, — усмехнулся я.
Засисю блин…
Все последующие дни мы проводили чисто в дороге.
День за днём, где-то две недели лошади спокойно и размеренно вышагивали по холмам. Мы ехали по холмам, взбирались на одни, спускались с других, иногда двигаясь между ними по каменистым долинам или вдоль устьев речушек, которые журчали на всю округу.