— Чего ты хочешь? — прохрипел он, пытаясь хотя как-то противостоять призраку.
— Чтобы ты проваливал и вернул моего Юнксу!
— Зачем тебе он, когда есть я? — оскалился Чи Ю. — Я ведь лучше него…
— А ну вошёл вон! — ещё один ментальный пинок под зад. — Лучше него…
— Его не спасти. Я поглотил его душу, и теперь она медленно разрушается внутри меня, в моей божественности. Ничто не способно мне сопротивляться.
— Ложь!
— Но именно я могу исполнить любое твоё желание, — продолжало давить божество. — Я божество, я всемогущ, и только верну свою силу, как любое твоё желание сможет стать реальностью!
— Да конечно!
— Конечно! Я могу дать тебе силы, что будут уничтожать целые империи! Могу дать тебе власть дарить и отбирать в других жизнь! Я могу сделать тебя живой! Подумай, живая и полная сил, что смогут изменить мир! Сделать его таким, каким ты хочешь его видеть!
— Никто не может изменить мир!
— Но я могу, — давил он, чувствуя мимолётные сомнения в голове призрачной гостьи. — Я бессмертен, я способен восстать из мёртвых, захватить тело, создать новое. Я могу всё, ведь я само божество Чи Ю!
— У меня только один друг…
— И его больше нет, теперь я твой новый друг и я дам тебе куда больше, чем мальчишка, запревший тебя в собственном теле!
— Я не верю ни единому твоему лживому слову.
— Новое тело, новая жизнь и бесконечная слава, что впишется в века, разве ты этого не хочешь?
— Мне это не нужно.
— А так ли это на самом деле? — оскалился Чи Ю.
Меня душило.
Тяжесть в груди была такой, будто я попал на дно Марианской впадины. Тьма, густая, обволакивающая тьма. Здесь не было Ци, здесь не было времени, здесь не было ничего, кроме меня. И даже я был здесь временно, потому что чувствовал, как тьма пытается меня растворить, как в кислоте.
Странное чувство, будто ты теряешься частичку… личности: перестаёшь замечать что-либо, перестаёшь думать, перестаёшь бороться, перестаёшь испытывать эмоции и помнить — перестаёшь существовать.
Это и есть… исчезнуть?
И всё потому, что Чи Ю занял моё тело и поглотил душу?
Возможно, в какой-то другой ситуации я бы и исчез уже давно, растворился бесследно во тьме, став ничем, однако сейчас во мне, словно маленький факел, горело чувство, которое заставляло личность оставаться целой…
Злость, пробирающая до кончиков пальцев.
Какой-то божественный ублюдок просто пришёл и занял моё тело, то, что принадлежит мне, то, за что я боролся, что хранил и оберегал всё это время. Пришёл, сука, на готовенькое, и забрал без спросу. Словно какой-то гопник, который отобрал велосипед лишь потому, что считает, что ему всё можно.
Несправедливо…
Несправедливо, млять…
Если он думает, что ему всё можно, то пусть оно не достанется вообще никому. И потому я сопротивлялся, боролся, тянулся, лягался, толкался, пытаясь выплыть из этой гущи. Я горел изнутри ненавистью, которая не собиралась затухать, дрался, боролся с неизвестностью, которая хотела меня уничтожить.
Несправедливо, несправедливо…
— Юнксу…
И в этой тьме я слышал один единственный голос того, кого мог назвать другом. Мягкий, надёжный, ласковый, которому я доверял жизнь не раз.
— Юнксу, хватайся за мою руку…
Знать бы, где здесь рука ещё…
— Руку…
И в этот момент, едва я потянулся на голос, почувствовал, как меня вырывает из тьмы, вырывает из цепкой гадости того, что меня едва не свело на нет.
Мир вновь вспыхнул красками, однако теперь я был…
Опять в своей реальности.
В той нормальной реальности, где должен быть.
На плато на вершине вулкана среди инея и снега, которые теперь быстро таяли из-за высокой температуры. А передо мной была та самая спасительная девчонка, которая парила над землёй, глядя на меня встревоженным взглядом.
— Юнксу, ты как?!
— Я…
И в этот момент мой голос неожиданно сорвался на хрип сам по себе, и мою глотку покинул совсем нечеловеческий звук.
— Маленькая дрянь… — раздался шёпот из меня. — Как ты посмела идти против меня?!
Весь мир... стал неожиданно красным. Голову скрутила боль, и я почувствовал нечто схожее с тем, когда ты теряешь сознание или засыпаешь. На смену мне будто пришло что-то иноя, перехватывая бразды правления телом.
— Так почему бы тебе не пойти и не поплакать? — язвительно с усмешкой ответила призрак. — Можешь пойти и поплакать в платочек к своей мамочке, маленький бедненький и беспомощный Чи Ю. Ой, прости, я совсем забыла, у тебя же её нет.
Умничка, моя школа.
— Я сотру тебя в порошок! — прошипел я (он) и…