То в аду явно очень хорошие подушки под голову подкалывают в виде чьих-то коленок.
— Лин, Лин, он очнулся, — раздался будто в другом мире голос Люнь.
И практически сразу моего лба коснулась ладонь, прижимая голову обратно к коленкам.
— Спокойнее, Юнксу, не двигайся, — раздался успокаивающий и уже хорошо знакомый голос моей Лисицы. — Попей.
Губ коснулся металл фляги, позволяя мне смыть неприятно чувство, будто я нажрался битого стекла и песка, от которого даже глотать было больно.
— Я жив? — отодвинул я рукой флягу, немного отпив.
Это был глупый вопрос, наверное, но тем не менее его требовалось задать. Не знаю, наверное, для внутреннего спокойствия что ли, что это не сраная галлюцинация, навеянная Чи Ю или бредом умирающего мозга.
И я почувствовал, как меня ущипнули за ухо. Больно ущипнули, отчего я поморщился.
— Да, жив, чувству… — прохрипел я, и слегка поднялся, но ладонь вновь настойчиво вернула меня обратно на колени.
— Лежи, Юнксу, не стоит тебе двигаться.
— Всё настолько плохо? — криво усмехнулся я.
— Нет, я бы сказала всё хорошо, не считая твоих глаз.
Ах да, мне же их вырвали…
Мои руки медленно потянулись к глазам и нащупали… только повязку, пропитанную чем-то влажным, судя по всему, кровью. Боли не было, да и дискомфорта я какого-либо не испытывал, но отсутствие глаз меня слегка напрягало. Всё-таки их мне не выкололи, а именно вырвали, что значит пилюли лечения мне уже не помогут.
— Это решаемый вопрос, Юнксу, — успокоила меня Лисица, убрав мне волосы со лба. — Главное, что Стрекоза смогла тебя вытащить оттуда, а всё остальное уже неважно.
— С ним покончено?
— Судя по всему, — ответила Люнь. — После того, как ты его насадил на меч и взорвал яркой вспышкой, никого больше не осталось, а вулкан и вовсе начал извергаться, будто силы Чи Ю всё это время сдерживали его. Ты молодец, победил божество. Такое только в сказках и можно услышать, а так…
— А так перед нами живая легенда, — закончила за неё Лисица, как мне показалось, с толикой гордости в голосе.
Было приятно, что до тебя и твоих успехов. Собственно, Лисица и Люнь, наверное, были единственными, кому было хоть какое-то дело до меня. Ну ещё Джа. И Зу-Зу. Блин, а не так уж и мало людей набралось, которым есть до меня есть дело. Приятно…
— Блин, я до сих пор жив… — пробормотал я, словно в это было тяжело поверить.
— Да, и теперь ты в надёжных руках, — ответила Люнь. — Лин позаботится о тебе.
— В надёжных руках? О нет… Кто-нибудь, помогите… — прохрипел я, потянувшись рукой в сторону.
— Юнксу, прекращай, — Лисица вновь вернула мою голову обратно на колени, предположу, свои.
— Люнь, на помощь…
Свежи ещё воспоминания херурга Лисицы на моей памяти, не залечились душевные раны…
— Очень остроумно, Юнксу. Вижу, чувствуешь себя ты прекрасно, — раздались недовольные нотки и меня вновь придавили к кровати, но уже боле жёстко.
— А вот я ничего не вижу.
— Это потому что у тебя нет глаз, — ответила она невозмутимо. — И твоё недоверие заставляет меня задуматься, стоит ли мне браться за твоё исцеление или оставить так.
— Ну вы же не бросите своего ученика? — жалобно спросил я.
— Учитывая, как ты хочешь от меня спастись, думаю, мне стоит хорошенько обдумать этот вариант, — ответила Лисица.
Я уверен, если бы у неё не отмерли мышцы, отвечающие за мимику, Лисица бы сейчас улыбнулась.
— И да, наверное, мне стоит тебя поздравить, ты значительно поднялся по ступеням Вечных, — добавила она невзначай.
— Ну слава богу, хоть какое-то утешение, а то я уже думал, мне зря глаза вырвали, — пробормотал я, заглядывая в самого себя…
Лисица явно поскромничала, говоря, что я значительно поднялся по ступеням Вечных, так как мне удалось полностью проскочить восьмой и перешагнул сразу на девятый, что было, мягко говоря, охренеть как мощно. Уверен, что ни Лисица, ни Бао, да никто в этом мире не видел столь стремительных взлётов, и не где-то, а уже на поздних уровнях.
За какой-то час на грани жизни и смерти я стал из Адепта Вечных стал Грандмастером Вечных, и скорее всего, это связанно с убийством божества Чи Ю. Можно сказать, что я убил одного из древнейших богов этого мира, за что и получил такую награду. И, если честно…
Я не знал, что испытывать по этому поводу.