Скучные люди со скучными историями.
Ной с сомнением взглянул на дырявую штанину, покачал головой и стал осторожно спускаться по скользким ступеням.
Он пришел раньше на полчаса. Обычно в это время еще никого не было, кроме батюшки Михаила. Ной намеревался поговорить с ним без помех, излить душу, умалчивая, разумеется, о происшествии в коллекторе. Выслушать слова утешения и окончательно оставить позади обиду на Караско. Но, когда он вошел в комнату, где собиралась группа, там уже сидела девушка. Незнакомая девушка.
Семь стульев стояли кругом в пустом помещении. Она устроилась на том, что ближе к окну и смотрела на улицу. Ной застыл на пороге, пораженный тем, что увидел. Слова застряли у него в голове, перемешались, и он все никак не мог выбрать нужное — то, которое подходило бы ей. Красивая? Нет, не то. Прекрасная? Опять не то! Ее вид завораживал, даже пугал; и вдруг стало тепло и пусто в груди.
Узкое лицо с огромными глазами и маленьким тонким носом; яркие губы. Темные волосы не доставали до плеч и в желтом, разбавленном свете лампы казались почти черными. Одной рукой она опиралась на спинку стула, другая лежала на коленях; под тонким свитером проступала грудь. Круглые бедра, маленькие кисти. Она была совершенной. Ной никогда не видел такой красоты, и не знал, что она такая бывает.
Почувствовав чье-то присутствие, девушка повернула голову и улыбнулась.
— Храни вас Бог, — сказала она.
Ной судорожно рванул сумку к коленям.
— Храни вас Бог!
— Вы из группы батюшки Михаила?
— Да.
— Очень приятно с вами познакомится. Меня зовут Лайла. Я новенькая. Сегодня мой дебют.
— Ной, — представился Ной.
От растерянности он не знал, что сказать. Не было слов. С таким существом можно было говорить только стихами, а стихов он не знал.
— Я чувствую себя немного скованно, — продолжала Лайла. — Батюшка говорил, что ваша группа очень хорошая — и я уверена в этом! — но я волнуюсь.
Лайла внимательно рассматривала Ноя, чуть склонив голову набок. От нее почти ощутимыми волнами исходила благожелательность.
— У нас действительно очень хорошая группа, — проговорил Ной. — Очень… хорошая.
Неожиданно он разозлился на себя. Лайла наверняка подумает, что он глупый. Что не может двух слов связать. Что он — неотесанный увалень. Нужно было расслабиться и взять себя в руки.
— Вы давно в группе? — спросила она.
— Да. Почти полтора года. С третьего класса.
— Значит, вы уже закончили школу! Как это волнительно, наверное — оставить учение и выйти в большую взрослую жизнь. Я вам завидую, Ной. Мне осталось учиться всего год, а я никак не могу решить, чему посвятить себя. Столько путей впереди, столько поприщ! — Лайла улыбнулась. — Забавное слово, не так ли?
Ной улыбнулся в ответ, и промолчал.
— Иногда я думаю, что могла бы остаться в школе. Учить детей. Я и живу здесь недалеко, на улице Десяти Заповедей. А вы где живете? Быть может, мы с вами соседи?
— Я живу в Квартале, — произнес Ной с гордостью, зная, какое впечатление это производит на людей. И тут же смутился, испугавшись, что она почувствует в его словах высокомерие и обидится.
Но Лайла не обиделась.
— Как интересно! Я никогда там не была. Наверное, там очень славно. Столько замечательных и интересных людей!
— Да, там хорошо…
Повисла пауза, в течение которой Лайла смотрела на Ноя каким-то особенным, неподвижным мечтательным взглядом. На ее губах появилась улыбка. Ной шагнул вперед. От девушки исходил очень слабый и очень приятный аромат. Мыло. Настоящее мыло. Теперь Лайла казалась ему ангелом.
Заскрипела дверь и, в клочья разрывая сладкое мгновение, в комнату ввалился Иосиф Багуцкий. Увидев Ноя и Лайлу, он заулыбался и замахал рукой.
— Храни вас Бог!
— Храни тебя Бог, Иосиф.
— Храни вас Бог.
Иосиф хотел сказать что-то еще и даже открыл рот, но вдруг зажмурился, его толстое лицо сморщилось; он поспешно прижал ладонь ко рту и оглушительно чихнул. Он был аллергиком, и с ним часто происходило нечто в таком духе. Ной к этому давно привык, но Лайла вздрогнула от неожиданности.
Вслед за Иосифом в комнату вошел батюшка.