Я не верил ни единому его слову, четко осознавая, что передо мной стоит враг. Настоящий, матерый, хищный и чертовски опасный.
— А весьма сомнительный рабочий завода Буров, непонятно каким образом оказавшийся здесь, погиб, — пояснил с печальным видом лейтенант: — Ты очень вовремя появился и слишком примелькался. История со шпаной — раз, с грабителями — два, с этим твоим Носовым — три! Или ты думал, что я ничего не узнаю? Дурилка! Ваша жалкая шайка заводских мстителей была у меня на карандаше с первого дня, и с Денисовым я дружен, так что городские новости не проходят мимо меня. И я почти уверен, что людоеды — тоже твоих рук дело! Больно уж почерк похож. Не поделишься напоследок, как ты их вычислил? Впрочем, мне и так понятно: и тут Носов сыграл свою роль — среди погибших в огне были опознаны трупы его соседей по квартире. Смотри, как все складывается! За короткое время ты оказался участником сразу нескольких громких дел, и везде вышел победителем. Странно? Очень! Хороший агент. Подготовленный! Хоть и молодой, но, видно, в Гитлер-югенде научились готовить людей…
Выслушав все это, я чуть прищурился и презрительно скривился, словно невзначай съел дольку лимона, потом искоса глянул на лейтенанта и сказал:
— Ja, ich spreche deutsch, Herr Oberst, das ist meine Muttersprache. Wissen Sie, was das bedeutet? Ich wurde her geschickt, weil Sie Ihre Aufgaben schlecht gemacht haben! Sie sollten kontrolliert werden! Verstehen Sie das nicht*?
*(нем.) Я говорю по-немецки, господин полковник, потому что это мой родной язык. Знаете ли вы, что это значит? Меня послали сюда, потому что вы плохо справляетесь с вашими задачами. Вы должны быть под контролем! Понимаете ли вы это?
И тут впервые за все время в глазах Куликова мелькнула тень сомнения. Он на секунду засомневался и отвел взгляд чуть в сторону.
Этого было достаточно. Мост уже маячил впереди, и времени не было.
Я прыгнул вперед, чуть пригнувшись, чтобы уйти с линии потенциального выстрела. Но я недооценил Куликова — привык, что здесь в этом времени и провинциальном городе мне до сих пор не было равных. Сейчас таковой нашелся. Лейтенант звериным чутьем успел среагировать на мой прыжок, и дернул ствол в нужном направлении.
Щеку обожгло огнем. Куликов целил в голову, но и я успел чуть сместился в сторону. Живой!
Своим прыжком, я впечатал его спиной в заднюю часть паровозной топки, ТТ отлетел в сторону, но тут же я сам пропустил крепкий удар в лицо, а потом сразу по ребрам, охнул и отвалился назад.
Лейтенант был в прекрасной форме, его наставники сумели сделать из него отличного бойца. В его левой руке материализовался нож, который тут же пошел в дело.
Выпад-другой, от первого мне удалось увернуться, второй же глубоко распорол мне левую руку. Он навалился на меня всем телом, упершись коленом в грудь, и я никак не мог высвободиться из этого неудобного положения.
Почувствовав, что побеждает, Куликов слегка дал слабину.
— Burow, du bist tot*! — прохрипел он, занося надо мной клинок в последнем смертельном ударе.
*(нем.) Ты мертвец, Буров!
Куликов превосходил меня физически, обладал тактическим преимуществом, навалившись сверху, у него был нож, а так же он явно был идеально подготовлен немецкими инструкторами и владел самыми современными техниками рукопашного боя.
Он убил бы меня в любой случае, и не поморщился бы, вытирая кровь с одежды.
— Hitler! Hitler! — заорал я, выпучив глаза. — Deutschland über alles!*
*(нем.) Гитлер! Гитлер! Германия превыше всего!
Лейтенант замешкался от удивления, и я тут же взял его кисть в перекрестный захват, выбивая нож, а через мгновение наша позиция поменялась — я оказался сверху, чем тут же и воспользовался, крепко и прицельно ударив Куликова в челюсть.
Его голова запрокинулась, глаза закатились. Я тут же вскочил на ноги, стараясь успеть добежать к тормозному рычагу, и мгновенно получил удар между ног, от которого согнулся в таком приступе невыносимой боли, что ни о чем ином и думать сейчас не мог. К счастью, при этом всем весом я упал на нужный рычаг, сдвинув его максимально вниз.
Куликов соврал — рычаг никто не повредил!
Состав с натужным скрипом дернулся и начал тормозить, скрипя железом по рельсам. Меня резко бросило вперед, потом назад, я влетел в копошащегося лейтенанта, впечатав его в куда-то в стену, отвалился и упал на спину, тяжело дыша.
Куликов пытался удержать равновесие, но быстро сполз вниз, впрочем, очухавшись достаточно быстро.
— Ну ты и сученыш, — он поднимался страшно, успев прихватить с пола пистолет, и с таким лицом, что сразу было понятно — меня сейчас будут убивать. — Думал купить меня на дешевую историю? Немецкий ты, конечно, знаешь хорошо. Хохдойч. Северный акцент. Сорвал акцию. Но ничего, я все поверну наоборот. Вычислил, остановил, обезвредил… застрелил при задержании!