Я передал его Вульфу. Тот внимательно просмотрел письмо.
– Вот это заинтересует полицию! – Он удовлетворенно хмыкнул и перевел взгляд на Роз. – Это заинтересует их даже больше, чем ваш рассказ.
– Нет! – закричала она. Ее голос звенел. – Вы не станете, ради бога, вы не должны!..
– Где вы прятались в коридоре?
Вот тут ее и прорвало. Да, она там пряталась с того самого момента, когда я ее увидел, до того, как, приоткрыв дверь, заглянула в павильон. Она пряталась за упаковочными ящиками у задней стены. Поднявшаяся суматоха ее встревожила, и она выскользнула из коридора в главный зал, где стала протискиваться через толпу. Тут я и вернул ей сумочку, которую она каким-то образом обронила.
Что или кого она видела, пока пряталась? Ничего. Несколько человек проходили мимо. Она никого не запомнила, кроме Фреда Апдерграфа.
Это была уже явная ложь. Она никак не могла не видеть меня с Вульфом и Хьюиттом, когда мы шли и подняли трость. Трость лежала как раз под дверью, за которой она следила. Не могла она не видеть и того, кто оставил трость. Он ведь остановился, чтобы привязать веревку, к тому же еще надо было приоткрыть дверь.
На мой взгляд, Вульф оказался в дурацком положении. Он и не подумал упомянуть о трости. Неужели ждал, что она сама о ней невзначай сболтнет, а заодно и о том, кто ее там оставил?
Ясно, он ждал. Но она этого не сделала и снова замолчала. Никогда еще, по-моему, Вульф не тратил столько сил, чтобы остаться на том же месте. В конце концов он сделал вид, будто набирает номер Кремера, но даже это ни к чему не привело. Тогда он позвонил Фрицу и попросил пива.
В эту минуту зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал знакомый голос:
– Арчи? Это Сол Пензер. Могу я поговорить с мистером Вульфом?
Вульф взял трубку у себя на столе, и я узнал, что, пока меня не было, он связался с Солом и послал его на выставку. Выслушав отчет, Вульф велел Солу все бросить и приехать сюда. Повесив трубку, он откинулся на стуле и принялся бесцеремонно разглядывать Роз.
– Это звонил человек, – сказал он, – которого я посылал собирать информацию о мистере Гулде. Я бы предпочел, однако, получить ее от вас. Могу позволить вам до завтра покопаться в памяти относительно виденного в коридоре, но об убитом вы расскажете мне теперь. Впереди у нас вся ночь. Как давно вы его знали?
– Около двух лет, – угрюмо сказала она.
– Вы его жена… то есть его вдова?
Она вспыхнула, и губы ее дрогнули.
– Нет. Гарри говорил, что он не из тех, кто женится. Так он говорил.
– Но он жил на Морроу-стрит вместе с вами?
– Нет. Он только приходил туда. У него была комната в одном из жилых домов Дилла на Лонг-Айленде. Никто ничего не знал о Морроу-стрит. – Она подалась вперед, сверкая глазами, чем немало удивила меня. – И никто не должен знать, слышите?! Никто, пока я жива!
– У вас есть родственники на Лонг-Айленде? Кто-нибудь из них живет там?
– Не ваше дело!
– Возможно, что и не мое, – согласился Вульф. – Не хотелось бы мне, чтобы оно было моим. Когда и где вы познакомились с мистером Гулдом?
Она плотно закрыла рот.
– Ну, давайте, – жестко сказал Вульф. – Не раздражайте меня без нужды. В следующий раз, когда я попрошу мистера Гудвина соединить меня с инспектором, это будет взаправду.
Она сглотнула:
– Я работала в магазине в Ричдейле, и он… в общем мы познакомились там. Это было почти два года назад, он работал тогда у Хьюитта.
– Вы имеете в виду Льюиса Хьюитта?
– Да.
– Ясно. Чем он там занимался?
– Гарри был садовником. Иногда выполнял обязанности шофера. Потом его уволили. Он всегда говорил, что ушел сам, но его уволили.
– Когда это случилось?
– Уже больше года. Позапрошлой зимой, вот когда. Он был прекрасный садовник и скоро получил место у Дилла. Это примерно в двух милях по другую сторону от Ричдейла. Переехал туда жить.
– И вы жили там вместе с ним?
– Я? – Она смотрела с изумлением и обидой. – Конечно, нет. Я жила дома!
– Прошу прощения. Сколько времени вы живете в квартире на Морроу-стрит?
Она снова замолчала.
– Ну же, мисс Лэшер. Я ведь могу узнать и у консьержки.
– Послушайте, – сказала она, – в Гарри Гулде не было ничего хорошего. Никогда. Я всегда знала это. Но беда в том, что если раз начнешь, то уже не можешь остановиться, даже если знаешь, что он не подарок. Что-то в нем было. Гарри всегда говорил, что он не из тех, кто женится, но, когда впервые привез меня на Морроу-стрит – это было в прошлом июне – и сказал, что снял квартиру, было похоже, что ему захотелось иметь дом и, может быть, мы поженимся когда-нибудь потом. Поэтому я уволилась и переселилась туда. С тех пор я там и живу. Около девяти месяцев. Сначала что-то меня тревожило, а потом это прошло. Денег было не слишком много, но хватало. Позже я снова начала волноваться из-за денег. Не знаю, откуда он брал их.