Он сам писал книгу.
Точнее, он очень хотел ее написать. На компьютере даже хранилось несколько глав этой книги, и она обещала быть замечательной. Если бы не одно но: все написанные главы были созданы больше двух лет назад, и с тех пор текст не увеличился ни на строчку. Бесчисленное количество раз парень сидел вот так же перед монитором, собираясь с силами, чтобы потом, вздохнув и покачав головой, открыть браузер или запустить игру. А то и просто выключить компьютер.
Так же произошло и теперь. Разочарование в находке, которая поначалу казалась интригующей и таинственной, а оказалась скучной и бесполезной, портило настроение. В теле угнездилась слабость, стылая погода и свинцовое небо нагоняли тоску. А может быть, это все служило лишь оправданиями, а на самом деле он был просто еще одним из несметного количества бесталанных писак, и книжонка его была дрянной и никому не нужной. Но, в отличие от многих других, он это понимал и продолжать это глупое занятие не хотел.
Помучившись несколько минут подобными сомнениями, молодой человек с раздражением ткнул в кнопку на системном блоке и ушел на кухню под негромкие звуки завершения работы компьютера. Ужин показался ему пресным и безвкусным, читать не хотелось, да и вообще делать что-либо тоже не было никакого желания. Рухнув на кровать, парень апатично смотрел на книжный шкаф, в котором ютилась небогатая коллекция купленных им книг. Большая часть из них казались сейчас не такими интересными, как когда-то. А теперь там же лежала дурацкая кожаная подделка. Пожалуй, подумалось ему, стоит выбросить половину макулатуры из этого шкафа. Отнести куда-нибудь или просто сложить стопкой возле мусорки, пусть кто хочет забирает. А кожаное недоразумение будет вишенкой на этом торте.
Сон пришел как облегчение, на время освободив его от осенней хандры.
А во сне была книга.
Только теперь это была Книга, ведь каждый, кто хоть немного знаком с ними, знает, что есть книги и Книги. Ты открываешь книгу и читаешь ее, а потом закрываешь, иногда даже не дочитав, и забываешь навсегда. Но с Книгами все иначе, это они открывают тебя, они читают тебя вслух, и ты сам не понимаешь, откуда взялось в тебе то, что ты слышишь.
Эта Книга лежала на большом старомодном письменном столе, а рядом, словно часовые, возвышались по обеим сторонам кожаного переплета поблескивающие канделябры с толстыми желтоватыми свечами. Свечи горели ровным неярким пламенем, отбрасывая теплый овал света на кожу обложки и темное дерево книжного стола, бросали мягкие блики на корешки других книг (или Книг?), что стояли на полках вокруг.
Света было слишком мало, но молодому человеку вдруг показалось, что в темноте за этими полками стоят еще десятки, а может и сотни таких же, полок, шкафов и всевозможных стеллажей. Заполненные такими же корешками или ожидающие, когда кто-то их заполнит.
Впрочем, эта мысль лишь мимолетно скользнула в его сознании, потому что все его внимание поглотила Книга. Он несмело зашагал к столу мимо еле заметных в сумраке корешков на полках вокруг. Все за пределами скудного света свечей тонуло во тьме, и парень даже не знал, где он: в огромной зале, пещере или просто в каком-то неведомом мире, где есть только письменный стол, Книга, горящие свечи и бесконечные полки с неведомыми томами.
Да это и не играло теперь никакой роли.
Подойдя ближе к столу, молодой человек обнаружил, что неподалеку от него, в сумраке у полок, стоит стул с высокой резной спинкой, а Книга не единственный предмет на столе, как ему показалось поначалу. Чуть в стороне, вне яркого светового овала, стоял деревянный стаканчик с настоящими писчими перьями, только почему-то черного цвета. Рядом со стаканчиком поблескивал тонкий перочинный нож. Там же была небольшая керамическая чернильница немного необычной формы — воронкообразное углубление в верхней части было необычно широким, шире, чем сосуд под ним.
Впрочем, странной форма чернильницы могла бы показаться разве что стороннему наблюдателю, а сам сновидец воспринимает все необычное как должное. Так и парень, с интересом осмотрев стоявшие на столе предметы, неторопливо пододвинул к нему стул и сел перед Книгой.
Он чувствовал необъяснимую правильность. Все было так, как и должно быть. Вот в этой Книге, этим самыми перьями, чернилами из этой чернильницы и будет написана его история. И она будет именно такой, как он хотел: немного печальной, немного забавной, зовущей и щемяще ласковой, но в то же время сильной и твердой. Парень ласково погладил кожаную обложку Книги, потянул мягкий кант.