И сирены уже давно перестали выть, но их красные и синие огни мигают по всему кампусу, кажется, сотни, ядовитый сад света тихо расцветает под зимним солнцем. На голых ветвях над головой снуют птицы - черные блестящие облака, которые поднимаются и опускаются вместе с движениями людей, переносящих кости в машины скорой помощи и фургоны. Записаны все истории, все, кто очнулся в кучах и кучках, проводя грязными пальцами по оскаленным зубам, поправляя порванную одежду, ползком и с содроганием пробираясь с допросов в свои общежития и квартиры, включая мою историю о том, как я наблюдала, как моя соседка по комнате уходила в снежную темноту ночи пьяная, обкуренная и одна, чтобы больше никогда не увидеть ее живой. Снаружи, в коридоре, телефон звонит снова и снова, взывая, как голодная брошенная птица, а рядом со мной радио на подставке воркует новостями, и иногда в слабом полуденном свете мне кажется, что я вижу слабое движение за его рифленой поверхностью, как будто аппарат пытается освободиться от невидимой информации, вливающейся и выдавливающейся из черного пластика и металла его плененного мозга. Ты будешь видеть такие вещи, - бормочет он, прикоснувшись длинным носом к холодному стеклу, вглядываясь в хаос собственного творения, - ты будешь видеть их все время, потому что ты видишь реальность всех вещей, ты видишь за поверхностью всего этого, - и он сжимает кончики пальцев, словно возмущаясь прикосновением к собственной плоти, Точно так же, как ты видишь меня, когда я хожу по кампусу и по этому измерению, но и настоящего меня, множественного, сложенного, обрезанного и зажатого в этом куцем теле, которое, кажется, заставляет все ваши сердца так колотиться, тело, которое должно так усердно работать, чтобы сохранить это маленькое яйцо мира целым и отдельным от всех других яиц нашей жадной матери-пустоты-королевы, И он отходит от окна к моей кровати, встает надо мной, и я смотрю ему в лицо, как в клинок, и он наклоняется и хватает меня за грудь, так крепко, что я задыхаюсь, а он шепчет мне в открытый рот: "Не волнуйся, я научу тебя, как избавиться от всего этого, а потом я научу тебя, сколько их ты сможешь вместить, а потом я покажу тебе все остальные фиолетовые комнаты, все остальные двери, и когда он целует меня своим кислотным языком, выделяя маленькие струйки своих изображений Сюзанны и всех остальных цыпочек в мое горло, мне хочется блевать от ужаса и отвращения. Но через некоторое время это чувство проходит, и остается только острое и сладкое, как удар.
Вороний дворец
ПРИЯ ШАРМА
Птицы - хитрецы. Чтобы выжить, маленьким приходится прибегать к разным хитростям, но Corvidae, во всей своей красе - ворон, грач, сойка, сорока, галка и ворона - имеют более серьезные амбиции, чем это.
У них есть план.
Каждое утро, в дождь или солнце, даже в школьные дни, я выходила в сад вместе с папой и Пиппой.
Мы жили в доме под названием "Буки". Его сад площадью в три акра был разделен и продан застройщикам еще до моего рождения, так что он стал одним из скопления домов на необустроенном бульваре.
Вдоль дорожки высились зрелые рододендроны, цветущие весной пурпурными и красными цветами. Дом был укрыт от посторонних глаз высокой живой изгородью и одноименными буковыми деревьями. Отец отказался обрезать их, несмотря на мольбы соседей о том, чтобы осенью было больше света и меньше листьев. Густая листва - идеальное место для гнездования, говорил он.
Наш сад был раем для птиц. Эльза, жившая напротив, приносила подвесные кормушки, полные сытных шариков, и рассказывала нам о голубых синицах и нахальных воробьях, которые сидели на них, наедаясь. Каменные нимфы держали миски, которые папа постоянно наполнял. В них плескались скворцы. Когда они взлетали, то разбрасывали капли воды, которые блестели, как выброшенные бриллианты. Зелень и золото на их крыльях освещало солнце.
По выходным мы с Пиппой играли, пока папа копал грядки с овощами. Кровавогрудая малиновка следовала за ним, выискивая в свежей земле мягкотелых и бесхребетных.
В честь нашего рождения папа соорудил стол для птиц. Это была сложная конструкция с разными ярусами. Наша задача состояла в том, чтобы ежедневно раскладывать на нем орешки и мучных червей. В свои восемь лет я могла дотянуться до нижних ярусов, но Пиппе, моей близняшке, требовалась подставка для ног, а папа держал ее, чтобы она не упала.
Эльза научила меня узнавать наших гостей и все их особенности и народные приметы. Иногда здесь появлялись галки, грачи и вороны, но монополистом был ворон, поэтому я прозвала его вороньим дворцом. Хотя они были не самыми крупными из Corvidae, но сильными и выносливыми. Я наблюдала за тем, как они отгоняют незваных гостей, например белок, которые надеялись пообедать.
Оставив свои подношения, мы уходили в солнечную комнату, чтобы понаблюдать за их сборищем.
"Птички", - говорила Пиппа и хлопала в ладоши.
Двери патио несли на себе всю тяжесть ее волнения: запотевшее дыхание и отпечатки ладоней. Сопли, если она была простужена. Когда она хотела привлечь мое внимание, то дотрагивалась до моей руки, что проявлялось в виде неуклюжего толчка.
"Я вижу".
Услышав мой тон, Пиппа отстранилась, выглядя наказанной.
Папа подошел с другой стороны с принужденно-веселым: "Ты молчишь, в чем дело?".
Это всегда было одно и то же. Как ты себя чувствуешь? Что тебе принести? Ты голодна? Тебе приснился плохой сон прошлой ночью?
"Я в порядке". Не детский ответ. Я звучала зажато. У меня не было эмоционального словаря, чтобы сказать: ""Уходите". Ваше беспокойство подавляет меня.
Я прижалась лбом к стеклу. В дальнем углу сада был пруд, который папа закрыл защитной сеткой, но, к сожалению, слишком поздно, чтобы мама не утонула в нем. Там я и нашла ее - сойка сидела у нее на спине. Выглядело это так, будто она ее столкнула. В тот день в вороньем дворце сидели вороны-каррионщики, чьи блестящие глаза были полны козней.
.
Я сижу в пробке, включив радио, но слышу только голос Эльзы.
"Джули, это Эльза. Из Фенби".
Как будто я могла забыть женщину, которая приносила нам подарки на день рождения, забирала нас из школы и рассказывала мне о бюстгальтерах, месячных и контрацепции (пусть и в самых общих чертах), когда папа был слишком брезглив для этой задачи.
"Джули, тебе нужно вернуться домой. Я не знаю, как это сказать, поэтому просто скажу. Твой папа умер". Она сделала паузу. "Он упал в саду сегодня утром. Я останусь с Пиппой, пока ты не приедешь".