Когда Эш содрогается в кульминации, он открывает рот, и из него вырывается "кау, кау, кау".
Я просыпаюсь, полностью одетая, лежа на куче одеял под вороньим дворцом. Между ног у меня сырость. Я чувствую себя неуверенно, когда встаю. Тени переползли на эту сторону дома. Должно быть, уже поздний вечер.
Когда я захожу в дом, Эльза на кухне. Она прибралась после вчерашнего.
"Прости меня. Я собиралась сделать это..."
"Все в порядке". Она не поворачивается, чтобы поприветствовать меня.
"Где Пиппа?"
"Дремлет. Мы все уже закончили, не так ли?"
Она поворачивается, чтобы вытереть столешницу. Она выглядит такой непринужденной здесь, на кухне папы.
"Что случилось с моей мамой?"
Мне приходится взять влажную тряпку из ее рук, чтобы заставить ее остановиться и посмотреть на меня.
"Все записано".
"Я хочу услышать то, что не записано".
"Тогда почему ты не спросила Майкла, когда он был еще жив?"
Я ожидала этого, но гнев и обида в голосе Эльзы все еще удивляют меня. Я делаю глубокий вдох. Месть не поможет моему делу.
"Потому что он ненавидел говорить о ней".
"Тогда не мне тебе рассказывать, верно?"
"Конечно, это твое дело. Ты самая близкая к матери из всех, кто у нас когда-либо был". Я должна была сказать это давно, без всяких натяжек. Сухожилия на шее Эльзы натянуты. Она старается не заплакать. Я не просто бросила папу и Пипу. Я бросила и ее.
"Ты родилась в этом доме. Акушерка не пришла вовремя. Твой отец курил сигареты в саду. В те времена мужчины не принимали участия в родах. Я помогла вам обоим появиться на свет. Я очень люблю вас обоих. Дети улетают, это ожидаемо. Я просто не думала, что тебе понадобится так много времени, чтобы вернуться".
"Я знаю, что ты тоже любила папу. А он любил тебя в ответ?"
"Он никогда не любил меня так, как любил твою маму". Бедная Эльза. Всегда была под рукой, когда она была ему нужна.
"Ты многим пожертвовала, чтобы быть с ним". Замужество. Собственная семья.
"Ты даже не представляешь". В ее голосе звучит гнев. "Это полностью изменило меня".
Затем она склоняет голову. Правильнее всего было бы утешить ее. Обнять ее и позволить ей выплакаться на моем плече. Но я этого не делаю. Это решающий момент, когда эмоции Эльзы широко раскрыты.
"В документах написано, что у мамы послеродовая депрессия и психоз".
Болезнь, которая следует за родами. Депрессия настолько глубокая, что порождает странные убеждения.
"Они отчаянно хотели детей. Они были готовы на все".
"На что угодно?"
"В те времена лечение бесплодия было не слишком эффективным".
"И что же произошло?"
"Ну, ты появилась. Сюрприз, они всем сказали. Я помню, как держала тебя на руках. Это был такой драгоценный момент".
"Когда она заболела?"
"Когда стало ясно, что с Пиппой не все в порядке. Ты была крепким, здоровым ребенком, но Пиппа то и дело попадала в больницу, потому что ей было трудно питаться. Она все время спала. Она никогда не плакала. Вы улыбались, потом переворачивались, потом ходили, а она все больше и больше отставала".
"И мама не могла с этим справиться?"
"Врачи забеспокоились, потому что у нее появились все эти странные идеи. А ты была настоящей помехой".
"Я?"
"Простите, может, мне не стоит этого говорить".
"Расскажи мне".
"Ты была просто маленькой девочкой, которая пыталась привлечь их внимание. Ты кусала Пиппу, воровала у нее еду. Когда ты стала достаточно большой, ты пыталась опрокинуть ее со стульчика".
"И во что именно верила мама?"
"Она настаивала, что птицы ее обманули. Они помогли ей зачать ребенка, а потом пошли и подменили одного из вас на одного из своих".
Я просыпаюсь в те часы, когда ночь из черно-серой превращается в бледную и холодную. Мой разум переполнен. Он работал, пока я спала.
Мама настаивала на том, что птицы ее обманули. Что они помогли ей забеременеть.
Они подложили одного из своих в гнездо твоей матери...
Тактика кукушек. Подражать яйцам хозяина и высиживать одно из них. Приготовьте своего птенца к войне. Когда он вылупится, крючки на его лапках помогут ему выталкивать соперников из гнезда.
Загляните под вороний дворец.
Я натягиваю джинсы и толстовку. Папа хранил свои инструменты в сарае. Я достаю лопату с вешалки, вилы и совок для более тонкой работы.
Прохладно. Я оставляю следы на влажном газоне. Это занимает много времени, потому что я иду медленно. Сначала я снимаю дерн вокруг дворца ворона. Затем я копаю вокруг основания. Столб уходит глубоко в богатую, темную почву. У меня болят руки.
Я опираюсь на столб, потом тяну его вперед-назад, пытаясь расшатать. Он с треском падает. Я жду, что соседи выбегут, но никто не выходит.
Я должна быть более осторожной со следующей частью раскопок. Я использую шпатель, работая медленно, пока не почувствую, что он что-то поцарапал. Тогда я использую руки.
Я вскрываю твердый белый череп. Почва застряла в зигзагообразных швах и набилась в родничок. Череп смотрит на меня черными глазницами, полными грязи, в которых ползают черви.
Я очищаю скелет, кусочек за кусочком. Его руки сложены над хрупкой грудной клеткой. Такие крошечные руки и ноги. Она маленькая. Она меньше новорожденного, которого слишком рано выставили на улицу.
Мама и Стефани были правы. Вот моя настоящая сестра, а не существо, названное Пиппой.
Боже мой, бедная девочка. Что они с тобой сделали?
"Ты в порядке?" Эльза ведет меня на кухню. Сейчас восемь утра. У нее есть свой ключ.
Я не могу заставить себя спросить, проснулась ли Пиппа, моя вороная сестра. Как произошел обмен? Неужели это чудовищная Пиппа вырвала мою настоящую сестру из чрева матери? Была ли она задушена собственной пуповиной? А кто похоронил мою кровную сестру? Это были мама и папа? Неудивительно, что они были не в себе.
"Что с тобой случилось?"
Эльза открывает шкаф и достает пакет с семечками, разрывает его и высыпает горсть. Когда она ест, часть семян рассыпается по ее лицу. Она не удосуживается ее смахнуть. Когда она предлагает мне немного, меня охватывает волна тошноты, которая отправляет меня на резиновых ногах через всю комнату, чтобы выблевать в мусорное ведро.
"Ты довела себя до такого состояния". Эльза откидывает назад мои волосы.
Я делаю глубокий вдох и вытираю нос.
"Эльза, в саду похоронен ребенок".
Она становится очень спокойной.
"Ты ведь знала об этом, не так ли?" Я сажусь.
Она придвигает стул рядом с моим, его ножки скребут по плитке. Она берет меня за руки.
"Я не хотела, чтобы ты об этом знала. Я бы хотела, чтобы эта кукушка Стефани не пришла на похороны. А Артур и Меган не вмешивались в этот проклятый секрет. Ты ведь нашла яйца, не так ли?"
Мне кажется, что я сейчас упаду в обморок, и я кладу голову на стол, пока он не проходит. Эльза поглаживает меня по спине и продолжает говорить. Когда я поднимаюсь, Эльза улыбается, наклонив голову под странным углом. Жест, который я не узнаю. "На самом деле мне стало легче. Теперь тебе легче, что ты знаешь, что останешься".
"Эльза, я не могу здесь остаться".
"Так будет лучше для всех. Теперь тебе есть о ком подумать".
Я прижимаю кулаки к закрытым глазам. Я не могу ни о чем думать. Мой разум полон крошечных косточек.
"Мама ведь знала, что Пиппа не ее?" Я думаю о человеке-птице-ребенке в скорлупе.
"Пиппа?" Глаза Эльзы желтеют в этом свете. "Нет, она знала, что это ты не ее. Она должна была следить за тобой, как ястреб за Пиппой".
Меня снова тошнит. Комки полупереваренной пищи попадают мне в волосы. Эльза вытирает мне рот чайным полотенцем. У нее цвета сойки - коричневый, розовый и голубой. Это она стояла у мамы на спине и клевала ее глаз?
Пиппа стоит в дверях и смотрит с моего лица на лицо Эльзы и обратно. Я никогда не видела у Пиппы такого прямого взгляда.
Теперь я знаю, почему мое сердце лишено любви. Не Пип - отклонение, а я. Я - дочь ворона, тайком пробравшаяся в гнездо. Пиппа стала такой, какая она есть, из-за моей неудачной попытки убийства. Я повлияла на ее развитие, когда пыталась вырвать ее из утробы матери.
Это все моя вина.
Пиппа обходит комнату, не обращая внимания на женщину, которая ее вырастила. Она пробирается под мою руку и кладет ладонь мне на живот. Она заглядывает мне в лицо, беспокоясь, и говорит: "Птички".