— Неправда, ваше сиятельство. Она сегодня уже умылась, а ты еще нет.
Ее ответ прозвучал на другом языке, но был мне понятен без перевода. Да и хрен с тобою, золотая рыбка. Это у тебя выбора нет, вот и приходится терпеть мое общество.
Вышел Боря на крыльцо! Но не ради известной церемонии на свежем воздухе, а чтобы протестировать полученный навык. И прикинуть, насколько международная обстановка сегодня способствует созидательной деятельности. Походу к водопою, например.
С двух сторон к нашему убежищу не спеша двигались черные неуклюжие фигурки. Опять нежить, но, судя по внешнему виду, слабенькая. Базой послужили основательно поеденные хищными тварями четырехпалые недочеловеки, так что особой беды в этом визите не углядел. Оповестил женщин, полностью вооружился и даже набрал в свободную сумку пяток камней примерно равного веса.
Телекинез теперь срабатывал автоматически, ускоряя брошенный камень. Мана расходовалась прилично. Поэтому импровизированные снаряды летели далеко, но, увы, еще не так точно, как хотелось бы. Попал раскачивающейся фигуре дважды в грудь, свалив мишень на землю, но тщедушного мертвеца удары булыжников не впечатлили. Тот, как заводной, каждый раз поднимался и продолжал идти ко мне. Отбежал к защитному барьеру, где и притормозил злобную безмозговку годентагом. Ожидавшая своей очереди выступить Дарья выкрикнула заклинание и тянущий к нам четырехпалые грабли упырь изошел вонючим дымом.
Шедший с северной стороны однорукий, притормозил шагах в тридцати от барьера. Стоило мне перешагнуть границу безопасной зоны, как мелкий твареныш бросился на меня. Споткнулся, принял удар по черепушке и заклинание. Сфер эти уроды, нам, увы, не оставили…
Храм встретил нас слабым запахом выпечки. У триолита, как по волшебству, хотя почему как? — появилась множество предметов: керамическая миска с фруктами, завернутые в чистое полотенце лепешки на деревянном подносе, миска орехово-инжирной массы, горшочек с мелкими пятнистыми яйцами и две глиняные бутылки, украшенные письменами и пиктограммами.
— Завтрак в номер! Как мило! — Дарья захлопала в ладоши. Айна пребывала в состоянии легкого шока.
— Это вчерашняя жертва сработала? — задал я риторический вопрос в пространство.
— А что же еще? — ответила Дарья c нотками превосходства.
Завтрак уже рассосался, подпитывая растущие мышцы. Мой рот переполнился слюной. Сполоснул руки технической водой и предложил дамам продолжить прием пищи. Вместо еды Айна осторожно взяла полотенце с вышивкой, прижала его к своей груди и отвернулась.
— Странная она, — Даша аппетитно откусила от свежей лепешки.
— Память о доме, скорее всего.
Вероятность того, что выпечку принесла в жертву божеству ее мать, бесконечно мала, но вдруг?
— Я не об этом. Дичится нас. И покорная. Видел, как шуршит по хозяйству? Электровеник.
— Вот и радуйся.
— С чего вдруг мне радоваться? — набычилась собеседница.
Бесит, сучка! Мужику бы я уже всек по совокупности косяков, но Дарье терпеливо объяснил словами:
— Мы все в одной лодке. Девочка делает то, что у нее лучше получается. Она очень старается. Это не значит, что она хуже нас.
Под моим взглядом Дарья нехотя признала, что все-таки перегибает порой.
— Да я и не говорю, что она хуже, — начала оправдываться Даша, почувствовав за собой вину. — Она сама себя определила в прислугу. Разве не видишь, она же держит дистанцию. И подбегает по щелчку. Старается предугадать желание. И вчера ложилась отдельно, хотя бы замерзла там одна.
— Причина такого ее поведения, что мы непонятные чужаки? Или мы маги, а она нет?
— Второе. Уверена, маги у них наверху общества. Жрецы, правители, вояки и прочая знать.
— Согласен. Схожие мысли. Ты видела, как она рванула к обелиску? И с водой вчера пыталась ритуал изобразить. Должно быть девчонка не из простых.
— И что? Да подсмотрела где-то. Плюс религиозное сознание. Нам такое в диковинку, хотя уже пару дней получаем от Тысячеликого знания и поддержку. И что-то я не видела тебя перед ним на коленях.
Ее палец указал на обелиск. Ага, ты мне еще поуказывай тут, жрица-кобылица! Тысячеликий выдал мне по части магии шикарные авансы, которые, вне всяких сомнений, придется отрабатывать ревностным служением. Вряд ли битьем поклонов, скорее, битвой со Скверной. Что, если действительно признать этого бога, принять его всей душой? Готов ли я к этому? А, главное, к последствиям этого решения? Такой важный вопрос простого ответа не имеет. Вернулись к предмету обсуждений — аборигенке.