— Да, господин.
— Ну, тогда прощай, целоваться не будем.
— Удачи тебе, господин… Жаль, что так…
Саша уже не слушал — углядев мелькнувшие в толпе фигуры в черных плащах, сразу усек — именно сюда, к нему, они и направлялись. Вряд ли кто выдал — некому. Скорее всего, просто облава. Тогда нужно уходить, этак не спеша, туда… куда надо.
— Стоять! Всем стоять на месте. Приготовить подорожные грамоты!
Молодой человек живенько перепрыгнул через прилавок — легко и изящно, как через гимнастического «коня». Выбросил в траву более ненужный меч, туда же полетел и слишком уж роскошный плащик — осталась одна порванная туника. Вот, еще и волосы растрепать… Отлично! Так, интересно, а где же купец? Тут что-то одни охранники.
— Господа, не скажете, где мне найти Исайю, торговца живым товаром?
— На что тебе Исайя, оборванец? Кстати, у тебя есть подорожная?
— Надо его сдать «черным плащам». Вы пока подержите…
Множество сильных рук враз уцепилось за Сашину тунику… Черт! Как бы татуировку не увидели.
— Э, э! Любезнейшие… мне бы купца Исайю. Я из Гиппона… сказать честно — беглец.
— Ах, вы слышали? Он еще и беглец! А ну, кликните кого-нибудь из «плащей», парни!
— Погодите, не надо. Да, я беглец, но готов стать рабом, сервом.
— И что с того? Кто тебе сказал, что…
— Но я очень хороший кулинар, повар, поверьте… и мне говорили…
— Что тут такое? — послышался вдруг властный окрик.
Александр повернул голову и обрадованно улыбнулся, узнав работорговца Исайю.
— Господин мой, я — повар! Очень хороший повар… Беглец из Гиппона.
— Из Гиппона? — Купец вскинул брови. — Ну, их дела нас не особо касаются. Так ты готов стать сервом в обмен на защиту и покровительство?
— Именно так, господин.
— Ладно… Давайте его пока в амбар, к остальным. А там посмотрим… Посмотрим, какой ты есть повар. Мы обязательно проверим тебя, беглец!
Глава 21
Зима 483–484 годов
Город Солнца. Серв
…Спасаясь от недруга,
уходили воины
прочь от места опасного…
Город располагался в узкой долине меж неприступных скал и напоминал длинный высунутый язык, на самом кончике которого были выстроены массивные ворота, приводимые в движение электричеством. Пока что его вырабатывали многочисленные ветряки, установленные на скалах, под защитой пулеметных гнезд, но прямо на глазах строилась гидроэлектростанция. Плотина должна была перекрыть порожистую горную реку, впадающую в большое озеро, шириной километра полтора и длиною восемь. На его южном берегу и раскинулся город, точнее сказать — стройка. Впрочем, уже имелась и массивная стена, и даже целый жилой райончик — компактный, застроенный симпатичными двух- и трехэтажными особнячками, каждый из которых окружала чугунная решетка местного литья, по красоте и изяществу ничуть не уступавшего каслинскому. Позолоченные, будто в Версале, ворота, внутренние дворики с бассейнами и садами, вымощенные желтой плиткой аллеи, цветники, зеленые английские газоны с аккуратно подстриженной травкой… Что еще сказать? Улицы неширокие, но вполне достаточные, чтобы разъехались два автомобиля, общественные здания — почта, что ли? Интересно, зачем здесь она? Как и гаражи во дворах?
Машин на улицах Александр что-то не замечал, пока еще все здесь находилось в стадии стройки. Велась она вручную, без всякой механизации, но весьма эффективно: использовался дармовой труд рабов, которых содержали под присмотром бдительной охраны в специальном ангаре, обнесенном высокой оградой с колючей проволокой.
Хотя самым интересным было не это. На противоположном берегу озера, у самых скал, располагалось весьма загадочное приземистое сооружение с массивной оградой и вышками, хорошо видное невооруженным глазом. Если здесь имелся хроногенератор — а как же без него? — то находился он именно там!
Правда, вышки, часовых, пулеметы, дизельную и все прочее молодой человек сумел рассмотреть лишь дней через пять после своего появления в Городе Солнца, для чего незаметно воспользовался биноклем, валявшимся в прикроватной тумбочке в спальне молодой хозяйки дома. Бинокль этот Александр приметил сразу, едва впервые переступил сей порог, будучи введен… неким далеко не молодым уже человеком с худым и желчным, каким-то цыганским лицом. Звали вожатого Михаил Петрович; впрочем, невольникам обращаться к нему запрещалось, хотя Миша Шахер-Махер — как его за глаза именовала хозяйка — неплохо знал латынь.